Оруэлл

Он научился отличать букинистическую макулатуру от подлинных свидетельств эпохи, обладающих высокими художественными достоинствами. Через годы он признавался, что ему доставляло огромное удовольствие копаться в толстых переплетенных томах солидного «Мэнс мэгэзин» («Man’s Magazine» — «Мужской журнал»), основанного еще в 1731 году и первым использовавшего в своем названии французское слово «magazine», то есть откровенно признавшего, что на его страницах продаются новости, предметы эстетического наслаждения, развлечения и т. п. Блэр с особым интересом читал часто публиковавшиеся в этом журнале произведения великого поэта XVIII века, автора первого толкового словаря английского языка Сэмюэла Джонсона, Слова Джонсона «Патриотизм — последнее прибежище негодяя» были Оруэллу, непримиримому к любому лицемерию, весьма близки.

С неменьшим увлечением просматривал писатель журнал «Корнхилл мэгэзин»» (Корнхилл — улица в Лондоне, где находилось издательство), выходивший в XIX веке под редакцией знаменитого писателя Уильяма Теккерея.

Вначале с некоторой опаской, а затем с всё большим увлечением происходило знакомство с журналом «Странд», тоже названном по улице, где размещалась редакция. Издатели, начав выпускать журнал в 1891 году, объявили, что он задуман как чисто развлекательный. Но оказалось, что публиковавшиеся в нем романы Агаты Кристи, Джорджа Сименона, Редьярда Киплинга, не говоря уже об Артуре Конан Дойле, были подлинными шедеврами мировой литературы. «Величайшее очарование этих старых журналов — в их полном соответствии своему времени, — писал Оруэлл. — Вовлеченные в события дня, они рассказывают о политических модах и тенденциях, которые вряд ли будут упомянуты в исторических книгах»^{271}.

Совершенно случайно Эрик обратил внимание на тома журнала («Гёрлз оун пейпер» («Girl’s Own Paper»; название можно приблизительно перевести как «Журнал только для девушек»), издававшегося с 1880 года, полного удивительной смеси искренности и невежества. Там публиковались не только художественные произведения самого разного уровня, но и нравоучительные статьи, особенно на религиозные темы. Более того, одним из первых журнал ввел рубрики вопросов читателей и переписки с читателями, что очень забавляло писателя, поражающегося тому, как невинные вопросы и реплики юных читательниц порой опровергали самые основы христианского мировоззрения и какими беспомощными выглядели редакторы, пытавшиеся найти вразумительный ответ, например, на вопрос, можно ли отнести к первородному греху происхождение человечества, поскольку изначально в кровосмесительную связь вступали ближайшие родственники — непосредственные потомки Адама и Евы. На этом фоне вопрос, был ли у Адама пупок, можно было считать невинным.

В общем, контакты Блэра, связанные с работой в книжном магазине, давали ему обильную пищу для размышлений, материал для создания образов, построения сюжетных линий. Однако по-настоящему близких людей у него почти не было. Правда, именно в это время Эрик познакомился с молодой поэтессой Кэй Уэлтон, к тому же хозяйкой агентства, предоставлявшего секретарей для выполнения поручений.

Живя неподалеку от книжного магазина, Кэй частенько туда заходила. Она обратила на себя внимание Эрика тем, что, обладая хорошим художественным вкусом, покупала, в отличие от других посетителей, произведения высокого класса. Они разговорились, потом стали встречаться. Первое впечатление от нового знакомого было чисто прикладным: «Я увидела этого нового продавца и подумала, что он — большое приобретение для магазина, потому что такой высокий, что может добраться до всех полок, чего не мог сделать никто другой без помощи лестницы!»^{272}.

Они вели долгие разговоры о писателях, художественных новинках. Кэй удивило и обрадовало, что ее новый знакомый любит птиц и хорошо в них разбирается. На ночь Кэй часто оставалась в комнатке Эрика. Но и на этот раз разговоров о женитьбе не было. Девушка понимала, что Эрику нужна жена другого типа — самоотверженная, готовая отказаться от собственных планов, согласная быть верной помощницей, оставаясь в тени.

Чувства Кэй и Эрика друг к другу основывались в первую очередь не на интимной близости, а на совпадении художественных вкусов. Влюбленные договорились, что сохраняют полную свободу и, если кто-то из них встретит более подходящего партнера, расстанутся без осложнений. Кэй была уверенной в себе, открытой и откровенной. Она сразу же рассказала, что у нее было немало романов, но замуж она не вышла, так как боялась утратить независимость. Эрика она просила, чтобы тот сразу же предупредил ее, если встретит другую женщину. И действительно, когда на горизонте появилась «более подходящая» ему спутница, Кэй сдала свои позиции без малейшего сопротивления.