Оружейник

— … я и говорю, греческие. Цифры 7 и 50, сходится… а год 1897. Только что-то для трех десятков лет она больно чистой выглядит. А 20 франков не сто, по рукам гуляют изрядно.

Смотрел он при этом почему-то на меня, а не на Князя.

— Должно быть, свежая чеканка, — я пожал плечами, — советские монеты даже сейчас берут не очень охотно, в 20-е вообще мало кто решался торговать в открытую. А царские монеты могли взяться откуда угодно. Есть монетный двор, есть мастера, что там работали, есть изъятое или добытое золото… в чем проблема наделать еще империалов? Советское золото, испанское золото — какая разница, лишь бы вес монеты соответствовал стандарту Латинского союза.

— А я бы как раз эти монеты и проверил, — Ковбой неохотно вернул золотой в общую россыпь. — Если это и впрямь работа товарища Троцкого, кто знает, что там на самом деле внутри.

— Там сидит птенец мировой революции, — с абсолютно серьезным видом сказала Тереса. — Сейчас вылезет и клюнет прямо в твой красный нос. Нет, ну в самом деле, зачем вскрыли мешок? Была же договоренность, что раздел будет произведен в лагере, представителями вашей команды и Комитета.

— Раздел в лагере, верно, — кивнул Свен. — Тридцать семь процентов за планирование боя и взятие города. И затем еще окончательный расчет после отгрузки французских пулеметов.

— …к которым патронов нет.

— Для договоренности о поставках патронов у вас остаются целых два представителя заказчика, — напомнил Свен. — А теперь и деньги на это найдутся.

— Если после оплаты ваших услуг хоть пара песет останется, — фыркнула Тереса. — Ну да плевать, главное, город взяли! Это, это… да чтоб нас черти взяли, это может стать началом революции! Искрой, от которой полыхнет вся Страна Басков, на что там — вся Испания!

Судя по кислой роже Князя, он бы предпочел в момент, когда полыхнет, оказаться как можно дальше от источника пламени. Но поскольку мадмуазель Вервиль смотрела на Тересу восторженно приоткрыв рот, словно на ожившую героиню с полотна Эжена Делакруа, Их Сиятельство воздержался от ехидного комментария.

— Так вот, — переждав порыв революционной романтики, упрямо продолжил Свен, — раздел будет произведён у вас в лагере, в полном соответствии с нашими предварительными договоренностями. Но есть еще вопрос транспортировки.

— А в чем проблема-то? — непритворно удивилась Тереса. — У нас же теперь есть грузовики.

— Машины в горы не взлетят, их придется оставить внизу, замаскировав или просто бросив. А груз на последнем этапе нужно будет нести на себе.

— И вы добровольно готовы взвалить на себя самый тяжелый? — насмешливо уточнила Тереса. — Нет, парни, вы мне очень симпатичны… особенно некоторые из вас… но деньги я не отдам. Взятое в банке понесут мои бойцы.

— Что, даже пару мешочков с медью не доверите? — прижав шляпу к груди, нарочито жалобно спросил Ковбой. Вид у него при этом получился такой, что Тереса расхохоталась первой, а следом засмеялись и все остальные, включая часовых у двери.

— И зачем тебе медь?! Постой день с такой рожей на паперти у святого Себастьяна, тебе и серебра в шляпу накидают…

— Да вообще-то… — начал было Ковбой, но его неожиданно прервал резкий окрик Свена: «всем заткнуться!»

Даже я поразился, насколько переменился наш Капитан за считанные мгновения. Благодушно улыбающийся здоровяк исчез, теперь рядом с нами стоял хищно скалящийся зверь, идущие от которого волны ярости ощущались просто физически… стоп! Я идиот… никакие это не «волны ярости», ощущение было вполне реальным, даже край стола мелко дрожал от низкого, на грани слышимости гула десятков авиамоторов. А еще через несколько секунд, чтобы уж окончательно развеять все сомнения, этот гул перекрыл до боли знакомый захлебывающихся треск скорострельных авиапулеметов.

Глава 18

Князь бросился к окну, осторожно выглянул из-за штор. Не знаю, что уж там он хотел разглядеть — если уж началась пальба, штурмовики наверняка проходят на бреющем, разве что дымовые трубы крыльями не цепляют. Если, конечно, их от этой привычки не отучили…

Внизу грохнул выстрел, заставив паркет вспучиться щепками — к счастью, ближе к стене, где никто не стоял. Тереса, закусив губу, двинулась к двери, но тут вслед за выстрелом раздался чей-то гневный рев, с трудом складывающиеся в отельные слова. Еще через десяток секунд по лестнице загрохотали сапожищами. Впереди шел Пако, все еще пытающиеся неловко засунуть свою "астру" в кобуру-приклад, за ним поднимался еще один партизан с охапкой холщовых сумок.

— Там один дурачок попытался устроить панику, — Пако сумел, наконец, справиться с кобурой, — пришлось немного пошуметь. Какие будут приказания, командир?

— Собираем деньги, затем прорываемся из города! — быстро сказала Тереса. — Или, — она оглянулась на Свена, — у кого-то есть другие предложения?

— Да какие тут предложения! — буркнул вместо Свена Ковбой. — Уходим, пока нас тут не прихлопнули! Князь, там видно хоть чего-нибудь?

— Почти ничего, — сообщил от окна Их Сиятельство. — Жужжат где-то рядом…

— Черт-черт-черт…