Оружейник

Турок мгновенно развернулся, одновременно пытаясь нанести удар локтем в голову Шведа, но тот одновременно и присел, и резко ударил основанием ладони по внутренней стороне бедра опорной ноги Михалыча. Конечность сразу подломилась, она больше не подчинялась сигналам мозга. Так же быстро был произведен абсолютно зеркальный удар по второй ноге. "Отсушенные" ноги не удержали Турка на себе, он упал на колени и тут же получил коленом в лицо, а откинувшись назад — мощный удар носком ботинка под нижнюю челюсть. После чего мир померк, и он провалился в темноту.

*

"Вот оно. Удары не кулаками, а раскрытой ладонью. Как он смог ладонью в нервные узлы попасть? Там именно в нужные точки надо бить, а не по площади."

Михалыч резко встал, и немного походив по комнате, не выдержал и пошел к комнате Шведа. Но подойдя к двери в комнату оружейника, он услышал доносившиеся оттуда приглушенные голоса.

"Он же тут почти никого не знает… С кем это он там беседует, да еще и на повышенных тонах."

Не в правилах Головина было подслушивать под дверью, но любопытство все же перевесило, и он осторожно приложил ухо к двери. Каково же было его изумление, когда он понял, что второй голос принадлежал Леониду Куликову — контрразведчику Дома.

— А мне похрену твои хотелки, Леня.

— Да как ты не понимаешь, оно мне просто необходимо. Последнее время слишком много пришлого народа стало, моя служба не справляется.

— Леня, я тебя, как облупленного знаю, не надо мне за службу втирать. Не дам.

— Иногда ты такая сволочь, Ульф.

— Я всегда такая сволочь.

Головин едва успел отпрыгнуть от двери и поднять руку вверх, чтобы показать выходящему Куликову, что он только-только подошел и собирался постучать. Тот с подозрением исподлобья зыркнул на Турка, и молча протопал мимо по коридору.

— Заходи, Дмитрий Михалыч, а то поясницу наверно натрудил, ухо об дверь грея, — коротко хохотнул Швед.

Покрасневший, как помидор, Головин переступил порог, и прикрыл за собой дверь.

— Извини за любопытство, но… человек ты новый, а тут с контрразведкой общаешься, как с давним знакомым. Не выдержал, каюсь.

Швед медленно опустился в кресло, жестом предложив Головину сделать тоже самое.

— Я его с момента своего последнего попадания сюда знаю. Он раньше у Мягкова был аналитиком. И должен сказать, хорошим аналитиком. Так что не удивлен ни разу, что он теперь глава особистов. Ты чего пришел-то?

Головин почесал нос, словно раздумывал.

— Да вот спарринг наш не дает уснуть. Объясни, как ты ладонью попал по нужным местам? Там ведь точечный удар требуется.

— Ага, сообразил. Ну, это просто. Я обещал, что без оружия буду драться, но я ведь и не человек в вашем понимании, у меня физиология другая. Кости у нас хрупче ваших, потому кулаками мы не бьем. Это стопроцентная травма руки, которая не позволит вести бой дальше. Зато в основании ладоней у нас есть точки выхода энергии, именно через них мы создаем разряд. По сути, я тебя только ногами и добил, а руками работал, как шокерами.

— А…

— Электричество? Мы сами по себе маленькие электростанции, как ваши скаты или угри. И нам не страшны электромагнитные импульсы. Ну, и способность использовать связь между мозгом и телом на сто процентов. Допустим, что я хочу попасть противнику в определенную точку. И я туда обязательно попаду. Если позволит расстояние и мои силы.

Швед подождал пару секунд, но Головин ничего не смог сказать, так и застыв с открытым ртом.

— Пошли лучше выпьем. Там у Миши еще коньяк остался. Вы его еще так странно называете. Почему, кстати? Савельич давеча хвастался самогоном Троровским. Интересный набор — коньяк и самогон, а названия одинаковые.

— Так производитель-то один, Санька Трор. Начинал лет пять назад с пары самогонных аппаратов, а теперь завод у него, официальный поставщик нескольких кланов. Все что с этикеткой "Tror" — качественное. У него и наливки разные производятся.

— Понятно. Ну, что, идем дегустировать? Заодно про разлом расскажу, что там ждет, и как с этим бороться.

***