Оружейник. Книга четвертая. Приговор судьи

Я поглядел на Андрюху и тут же понял, куда торопится мой приятель. Нет, вовсе не на тот свет. Он просто пытается сохранить уверенность и мужество. Стоя здесь, оставаясь на месте, мы все теряем и первое, и второе. Вон уже даже Пашка, этот бесстрашный сорвиголова, сейчас стал походить на жалкого растрепанного воробья. Он больше не рвется в бой, он растерян, подавлен. И эта кладбищенская безнадега все больше, все плотнее накрывает и нас.

– Пора, – я повторил слова Загребельного и рывком притянул мальчишку к себе. – Уцелей Павлуша, я тебя очень прошу, уцелей! – шептал я ему на ухо, а в ответ слышал лишь отрывистое всхлипывание, совсем негромкое, такое, каким обычно плачут маленькие дети.

С Ипатичем мы просто обнялись, крепко обнялись. Ни каких особых слов не требовалось, пожалуй, кроме одного:

– Удачи вам, товарищи, – старик смотрел в наши с Лешим лица, словно старался хорошенько запомнить.

– И вам удачи, товарищ академик, – Загребельный улыбнулся как можно более ободряюще.

Всю дорогу до линии тумана мы прошли молча. Я несколько раз оборачивался, пытаясь убедиться, что старик и мальчишка не увязались следом. Но нет, выжженная пустыня за нашими спинами по-прежнему оставалась мертвой и безжизненной. Это было хорошо. Честно говоря, я боялся, что не утерпят. Типа, пропадать, так всем вместе. Пропадать, конечно, не очень-то и хотелось, но если уж придется…

– Дай руку, – неожиданно произнес Леший, когда до красного пунктира оставалось не более дюжины шагов.

– Что боязно? – я криво ухмыльнулся, представив нас держащимися за руки.

– Дурак, – в сердцах выругался подполковник ФСБ. – Разбросать может. И не только в разные стороны, а и куда подальше.

Андрюха не произнес «в разные миры», но я и без того все понял и быстро схватил его протянутую здоровенную пятерню. Мы так и шагнули в колючую серую метель, как два маленьких беспутных мальчишки, которые навсегда покидали родной дом и отправлялись на поиски жутких приключений.

Ох, приключения будут еще те…! Жопой чувствую, – подумал я, когда перед глазами все поплыло и завертелось.

Глава 4

Туман… Здесь тоже был туман. Правда, он больше походил на дым, плотный желтоватый дым, как от дымовой шашки, а вовсе не на хлопья этого гребаного серого пепла. Я понял это, как только ослепительные белые пятна, бешено пульсировавшие у меня перед глазами, вдруг померкли и стали пропадать одно за другим. Вместе с ними ушло и головокружение. Вот теперь можно было сказать с полной уверенностью: я все еще жив, вернее, мы живы.

Леший стоял рядом и продолжал до боли в костяшках сжимать мою левую руку. Говорят, что крепко стиснутая ладонь посылает в мозг какой-то особый хитрый импульс и стимулирует его работу. Может так оно и есть на самом деле, поскольку я начал быстро приходить в себя.

Вот он параллельный, а может перпендикулярный или, к примеру, диагональный мир. Кто ж его разберет, какой он там на самом деле. Факт только лишь, что не наш, совсем не наш. И это ни какая-то там заграница или бери круче – другая планета, это… Я даже не мог сформулировать, что это такое. Одним словом, здесь все должно быть по-другому, совершенно по-другому. Здесь даже мы сами должны были измениться.

Испугавшись такой «веселенькой» перспективки, я рывком поднес свободную правую руку к лицу, так чтобы не мешал туман, и стал ее пристально рассматривать. Вроде бы ничего… рука как рука. И все та же серая телогрейка, замусоленная, порванная на рукаве. И на шее висит все тот же АКМС модели 1959 года. Цирк-зоопарк, ничего не изменилось. Абсолютно ничего!

– Мы уже там? – эти слова я произнес шепотом, в котором плотно перемешались страх, растерянность и недоумение.

– Мы уже здесь, – буркнул в ответ Загребельный и буквально отбросил мою пятерню. Андрюха сделал это, чтобы моментально вцепиться в рукоять своего автомата.

– Что? – выдохнул я и, не мешкая, последовал его примеру.

– Показалось звук какой-то, – мой приятель стал вертеть головой по сторонам, однако густой туман не позволял ему что-либо разглядеть.

– Ничего не слышу, – мне пришлось признаться. – Может ветер?

– Шут его знает, – Леший зябко поежился.

– Куда двинем дальше? – вполголоса спросил я, так как прекрасно понимал – стоять на месте и ждать неизвестно чего, это полнейший идиотизм.

– Как ты думаешь, сколько мы протопали после того, как переступили границу красных огней? – Загребельный глянул на меня сквозь разделявшую нас мутную поволоку.

– Не знаю, не считал, – я пожал плечами. – Шагов десять, не больше.

– Вот и мне так показалось, – Андрюха повернул голову и покосился назад. – Тогда, может, попробуем вернуться?

– Вернуться?!

Мое переполошенное чувство самосохранения прямо таки завопило от радости. Вернуться! Как было бы здорово вернуться, пусть даже в мертвый, выгоревший дотла, но все же родной дом. Поддавшись этому спонтанному неосознанному порыву, я даже попробовал сделать шаг назад.