Оружейник. Винтовки для Петра Первого

Меня встречали радушно не только по обязанности. В таких местах появление свежего человека – праздник. Свободные от службы капитаны собрались за обедом у командора. Почти половина, как он сам, англичане. Есть голландцы, немцы. Русских немного. Несколько часов в истинно английском стиле испытываем выдержку друг друга, беседуя о чем угодно, кроме дела. После изрядного количества здравиц и взаимных комплиментов служителей Марса и сынов Нептуна атмосфера становится достаточно непринужденной для прямого разговора. Мы с Бэкемом в равных чинах и сходном положении – он при адмирале, как я при Бутурлине. Все же надо быть предельно деликатным: претензии со стороны пехотного офицера моряки не воспримут.

– Армия нуждается в вашей помощи, джентльмены. – Свое видение стратегической ситуации я только что изложил. – Как оборонительные, так и наступательные действия в настоящее время не могут быть успешны без поддержки с моря. Со своей стороны мы готовы всячески содействовать удовлетворению насущных нужд флота, дабы он был в состоянии исполнить обязанности, возложенные государем.

Карты открыты. Очень важно оставить собеседникам «золотой мост» для достойного отступления, не подвергая ответственности за прискорбный и очевидный упадок. Виноватых найти всегда успеем, сейчас важнее найти способы действий.

Однако воодушевления нет. Смотрят в сторону, кривят саркастически рты. Да-а-а… Неужели настолько всё плохо?! Когда такое настроение бывает у раненого – значит, скоро его хоронить. Естественным ответом на мое заявление должны быть жалобы на нехватку денег и людей (в своем распоряжении), невежество, волокиту и воровство (в других ведомствах). Надо же очистить себя от невысказанных обвинений.

Что ж, придется еще прямее.

– Командор, я хоть и венецианец, в морском деле совершенный профан. Нижайшая просьба: растолкуйте мне ваши проблемы для объяснения с моим начальством.

Несколько заинтересованных взглядов: офицерам такого ранга не свойственно признаваться в незнании чего-либо. Едкая смесь показного смирения и тайной гордыни – чисто иезуитская принадлежность, откуда она у меня? Все косятся на Бэкема. По крайней мере, субординацию понимают. Невозмутимо раскурив поднесенную денщиком трубку, он оборотился ко мне, в промежутках между клубами дыма скупо отцеживая фразы:

– Если установить пушки, суда сядут на грунт. На выходе из гавани еще мельче. Десять лет назад глубины хватало, а когда мол построили – песка нанесло. Без камелей перейти невозможно. Вывести весь флот на глубокую воду и оснастить – не меньше десяти дней даже с полной командой, а у меня некомплект. Видите?

Мундштук трубки прицелился через окно в морскую гладь.

– Что именно? Некомплект?

– Турецкий карлыгач. Посыльное судно.

На горизонте действительно белело какое-то пятнышко.

– Султанский флот стоит в Керчи. Вдвое сильнее. О нашем выходе им станет известно за неделю до готовности. Когда они явятся, суда еще не будут оснащены. Нам даже не укрыться в гавани – это столь же долгая процедура. Как бы ни изощрялся в Таврове мистер Козенц, линейные корабли – не плоскодонки. В устье Дона семь футов на фарватере, а осадка корабля – семнадцать с половиной. Можно пройти на камелях, и то в половодье. Не каждый год, в позапрошлом воды не хватило. – Сделав паузу, англичанин ожесточенно затянулся и продолжал пенять на судьбу: – Обученные команды выморила чума. Номинально я имею половину штатного состава, но большинство матросов ни разу не выходили в море. Одиночное плавание в хорошую погоду – предел их возможностей.

Печально. Видел я эти камели, тяжкий крест азовских моряков: два широченных понтона, соединенных понизу бревнами. Их заводят притопленными под киль корабля, разгружают, откачивают – и добиваются уменьшения осадки. Пожалуй, десятидневный срок, названный командором для вывода судов, – безудержно оптимистичная оценка. Не зря государь забрал отсюда на Балтику вице-адмирала Крюйса и чуть не забрал Апраксина: только угроза осады задержала его на юге.

– Жаль. Очень жаль, что мы не можем на вас рассчитывать. Гребной флот, как я понимаю, имеет отдельное командование?

– Да, к тому же они в Азове. Но самый знающий капитан – тот, что вас привез.

На обратном пути, побеседовав с галерным капитаном из архипелагских греков, я получил второе разочарование.

– Безопасный мелководный коридор вдоль берега, о котором вы, господин бригадир, говорите, действительно существует, но в нем есть разрывы. Несколько песчаных кос далеко выдаются в море, при обходе их вы встретите места, где фрегат может подойти к берегу ближе версты. Когда господин вице-адмирал изволил делать карту Азовского моря, я выполнял промеры глубин, и могу уверить вас в точности сих сведений. Туркам эти пункты, скорее всего, тоже известны. Они могут запереть в них гребную флотилию на обратном пути к Азову и принудить выброситься на сушу.

– Как же тогда казаки ходили в Крым?

– Осмелюсь заметить, они ходили, когда турки с венецианцами воевали на Белом море…

– На каком море?