Оружейный остров

Я выскочил из каюты и заметался по палубе, выкликая доктора. Вокруг царил такой сумбур, что разыскать врача удалось минут через пятнадцать, и то лишь с помощью Гизы.

Меня вдруг охватил страх, я не смог заставить себя войти в каюту вслед за врачом и Гизой. Притворив за ними дверь, я остался в коридоре и зажмурил глаза; перед моим внутренним взором мелькали картины всех лет, проведенных в орбите Чинты, начиная с нашей беседы зябким весенним днем в искусственном гроте возле библиотеки и заканчивая давешними словами в каюте: “Я знала, настанет день и ты преподнесешь мне в подарок чудо”.

И тут я начал понимать, почему был удостоен ее дружбы: интуиция подсказала Чинте, что когда-нибудь мы приведем друг друга в сию точку времени и пространства и лишь тогда она изживет боль от разлуки с дочерью. В этот миг прояснения в ушах моих вновь зазвучал знакомый голос, повторивший слова, начертанные на полу храма Пресвятой Богородицы Доброго Здравия, – Unde origo inde salus, “Где начало, там и спасение”, и я понял, что тогда пыталась сказать Чинта: возможность нашего избавления от бед сокрыта не в будущем, но в прошлом, в тайных недрах памяти.

Что-то нежно коснулось моей щеки, и я, открыв глаза, чуть было не спросил: “Чинта?” – но вовремя сообразил, что погладил меня воздух, всколыхнутый дверью каюты.

На пороге, утирая слезы, стояла Гиза.

– Мы опоздали, – сказала она. – Чинта ушла.

Благодарность

Я безмерно признателен Шаулю Басси, Хазнахене Далия, Элизабет Крузе-Паван, Роберто Бенедуче, Шейле Джха, Аарону Лобо, Канишку Тхаруру, Антонио Фрасчилла, Саре Скарафия, Норману Гобетти и фонду Чивителлы Раньери.