Оружие для убийцы

Виктор Стрижак слыл среди них особым умельцем, жестоким и удачливым, не оставлявшим следов. После того, как один из злостных неплательщиков был застрелен, а у нескольких других ни с того, ни с сего взлетели на воздух у кого дом, у кого дача, у кого новенький «мерседес», и виновных, как водится, не нашли, его стали бояться, как огня.

Ему было двадцать шесть лет. Высокий красивый парень с умным выпуклым лбом, который пересекала острая косая морщинка, с жестким скуластым лицом и разноцветными глазами — левый карий, с радужными точками вокруг зрачка, а правый зеленый. Пристальный холодный взгляд этих разноцветных глаз заставлял невольно ежиться даже далеко не трусливых людей.

Два года у Виктора забрал Афган, куда он уехал добровольцем с четвертого курса института физкультуры. Позвали его в далекие края не поиски романтики и не интернациональный долг, как тогда об этом писали в газетах, а стремление любыми путями избежать тюрьмы. В сущности, дело не стоило выеденного яйца: в пьяной ресторанной драке Виктор нечаянно заехал в физиономию не тому, кому следовало. Заехал основательно — сломал нос, рассек бровь, выбил несколько зубов. На его беду этим «не тем» оказался городской прокурор. Прокурора на «скорой помощи» отправили в больницу, а Виктора уже назавтра утром вызвал ректор и, пожурив за несдержанность, посоветовал немедленно исчезнуть, потому что ему уже звонили из милиции и интересовались, куда прислать патрульную машину за хулиганом–студентом.

Исчезнуть так, чтобы тебя не достали длинные прокурорские руки, можно было только в рядах Советской армии, за рубежом любимой родины. Прикинув, что два года в Афганистане стоят пяти в лагерях, Виктор тут же поспешил в военкомат. Там он честно, как на духу, рассказал свою историю, военком проникся сочувствием к мастеру спорта по стендовой стрельбе, переговорил по телефону с ректором института, и спустя два дня Виктор уже вылетел в Ташкент, а оттуда — в Кабул.

В Афгане он научился стрелять не по тарелочкам или там «бегущему кабану», а по живым мишеням. Разницы, в сущности, не было никакой, по людям стрелять оказалось гораздо легче. Девяносто семь раз за два года нажал он на спусковой крючок своего снайперского карабина, и девяносто семь раз в афганских семьях оплакали своих близких: отцов, мужей, братьев. Незадолго до дембеля достала и его пуля моджахеда. Стрелок тоже был неплохой — пуля застряла в нескольких сантиметрах от сердца. Ничего, обошлось. На вертолете вывезли в госпиталь, в Ташкент, пулю выковыряли, дырку заштопали и через два месяца выписали домой.

В Минск он вернулся продубленный азиатским солнцем и ветром, с орденом и двумя медалями. Восстановившись в институте, окончил его и стал работать учителем физкультуры в школе — все более интересные места уже были заняты. Мизерная зарплата, частный угол — домой, в маленький городок возвращаться не хотелось, что его там ждало, то же учительство? — все это угнетало его. Хотелось другой жизни, яркой, интересной, рисковой — к какой успел за два года привыкнуть. Но ему ничего не светило. Однако вскоре началось то, что кто–то метко назвал «временем большого хапка». И чем больше хапуны хапали, тем больше им хотелось. Появилась потребность устранять конкурентов, делить зоны влияния. И тут о нем вспомнили.

Первый выстрел из пистолета Макарова с глушителем, который Виктор получил от заказчика вместе с авансом, принес ему однокомнатную квартиру и приличную сумму в долларах, второй — новенький джип. Оба убийства наделали много шума, и в третий раз Виктор не стал искушать судьбу. У него уже было все, чтобы безбедно прожить несколько лет и подыскать более спокойную работу. Какое–то время служил охранником в банке Некрашевича, но служба ему не понравилась: зависеть и подчиняться — это было не для него. Вскоре он занялся выбиванием долгов. Это была хорошая и денежная работа, без лишнего шума и риска. Обычно одного вида пистолета с глушителем, приставленного к виску, хватало, чтобы должник взялся за ум и вспомнил о своих обязательствах. Особенно почему–то пугал людей не столько пистолет, сколько глушитель. Понимали — приехал профессионал. Лишь однажды ему пришлось нажать на курок: уж больно упрямый попался клиент, из бывших уголовников, в ответ он тоже выхватил ствол, но Виктор оказался проворнее.

У «Афродиты» обострились отношения с крупной книготорговой фирмой, которая задолжала несколько сот миллионов рублей, Пашкевич встретился с Виктором и обговорил условия сделки. Вся «операция» заняла восемь дней. Для ее завершения Андрей Иванович пригласил его к себе домой. Обычно он встречался с такими людьми либо в машине, либо в отдельном кабинете в «Вулкане», но на этого парня у него были виды, и он решил познакомиться с ним поближе. Виктор приехал, увидел Ларису и понял, что пропал. Хочет он того или нет, отныне эта женщина станет главной в его жизни, и он сделает все, чтобы добиться ее. Когда Пашкевич предложил ему стать своим телохранителем, он с радостью согласился.