Оружие фантома

Она слышала, как с животным рычанием в непроглядной темноте схватились двое. Она слышала удары и вздрагивала при каждом из них, прижимаясь плечом к шершавой стене. Дерущиеся не произносили ни слова. Тела сплетались в борьбе, сыпались удары. Казалось, этому не будет конца. Девочка не выдержала и заплакала вслух, навзрыд. Истерика, копившаяся в ней все эти часы, вырвалась наружу. Она не могла больше терпеть. Ей хотелось кричать и визжать. Она кричала так, что Вербин перестал понимать, где находится враг. Он ориентировался лишь по отвратительному дыханию, раздававшемуся то справа от него, то слева.

Удивительно, но как только Маша закричала, Сергей почувствовал прилив сил. Визг девочки выключил все рецепторы организма и блокировал боль. Если бы он видел сейчас горло врага, он вгрызся бы в него зубами. Но Вербин не видел ничего. Взревев как тигр, он бросил свое тяжелое тело наудачу, вперед, и чуть не закричал от радости, когда почувствовал в руках чью-то шею.

– Сдохни, тварь!.. – цедил он сквозь стиснутые зубы, сдавливая железной хваткой начавшее агонизировать горло. Тело врага еще безвольно висело, зацепившись руками за плечи Вербина, но его кадык дергался вниз-вверх, пытаясь найти положение, при котором можно будет впустить внутрь глоток воздуха.

Отвращение, вызванное этими судорожными усилиями, окатило Вербина. Сжав из последних сил горло противника, он вместе с ним стал падать на пол. Последнее, что услышал Сергей, был хруст позвонков под его ладонями…

– Дядя Сережа! – кричала Маша. – Дядя Сережа! Дядя Сережа!

Истерика сменилась ступорным шоком. Девочка твердила одно и то же, глотая слезы и напрягаясь всем телом.

– Дядя Сережа! Дядя Сережа!..

Маша Макарова продолжала кричать, пока в подвал, в сопровождении пятидесятилетней дамы, возмущенной тем, что Вербин кололся прямо у стены дома средь бела дня, не спустились двое милиционеров с фонарями. Освещая площадку перед собой и разглядывая округлившимися от ужаса глазами маленькую девочку, привязанную к трубе центрального отопления, и два безжизненных окровавленных тела перед ней, один из сержантов не выдержал:

– Мать моя, что здесь произошло?..

Вскоре к двум телам добавилось третье. Женщина не выдержала и рухнула под ноги служителям закона.

– Дядя Сережа! Дядя Сережа! – слышал Вербин, поднимаясь над этим криком. Он улыбался, потому что это был уже не крик ужаса, а зов. Маленькая девочка Маша звала его и просила остаться. Ему было легко и спокойно, боль ушла так же неожиданно, как исчезли тревога и страх…

Когда он открыл глаза, то понял, что улыбается. Над ним склонились лица заведующего хирургическим отделением и нескольких медсестер. Они были в марлевых повязках, но Вербин понял по глазам, что они улыбаются ему в ответ.

– В последующем, Вербин, когда вас снова потянет в подвал, указывайте точный адрес.

– Если б каждый раз знать точный адрес…

Он не договорил. Он уснул, зная, что проснется счастливым…

Глава 9

Когда Пацифеев понял, что промазал, он понял и другое – останься он еще на полминуты, по нему не промажут. Поэтому он, нажав на спусковой крючок еще два раза, бросился прочь. Вокруг были люди, он спрятал «ТТ» за пояс брюк и выбежал из тесного дворика.

Пробежав по узким улочкам полквартала, он перескочил кирпичный забор с выложенными цифрами «1901» и… оказался на площади, почти в центре города. Глядя по сторонам, он искал решение. Он нашел его, как только увидел чугунную крышку канализационного люка.

– В говно, господин Заградский! – с нервной усмешкой скомандовал он себе и стал отрывать из пазов вросшую в них крышку.

Время шло, а крышка не поддавалась. Понимая, что его сейчас задержат при весьма комичных обстоятельствах, он взревел и с треском распахнул люк. Проявляя чудеса акробатики, Пацифеев подлез под крышку люка. Она с шумом захлопнулась в тот момент, когда через каменную стену перепрыгивали несколько милиционеров с пистолетами в руках.

Вниз вела лестница. Судя по шуму воды внизу, ее высота составляла около трех метров. Больше всего бывшего главврача беспокоило то, насколько глубока эта подземная река нечистот. Осторожно спускаясь по прогнившим от времени металлическим скобам, Пацифеев жалел, что у него с собой нет фонарика. Однако с таким же успехом можно было жалеть, что у него с собой нет веревки, противогаза и карты подземных коммуникаций. Во всяком случае, он был по-прежнему жив и не пойман.

Он шагал по колено в холодной воде, стараясь дышать ртом. Пусть ему придется пройти пятьсот метров до следующего люка, пусть – километр. Он пройдет. Он дождется вечера, купит себе новую одежду, возьмет сумку из камеры хранения и уберется из этого города. Но прежде… Мысль об убийстве Макарова не покидала его ни на минуту. Пацифеев шел и думал о том, что если он не уберет со своей дороги Макарова, то ему придется шагать вот так, по колено в дерьме, остаток жизни. А Пацифеев собирался жить вечно.

– Он что, сквозь землю провалился?! – Булгаков вытер влажный лоб.