Оружие Кроноса (СИ)

— Си. Жизнь есть так устроенная.

— Ладно, теперь мне надо переодеться. Сатана мог доставать одежду из воздуха, а вы можете?

Хесус молча протянул ей новые штормовку, свитер и брюки, немного подумал и добавил к этому комплект нижнего белья. Женщина, уже не стесняясь своего спутника, быстро переоделась, и они двинулись по тропе дальше. Вскоре их взгляду предстало относительно ровное место, где в беспорядке стояли пять убогих на вид хижин. Хесус быстро их обследовал и показал рукой на ближайшую. Ромуальдовна туда и направилась.

Дверь не запиралась, так что войти ничто не мешало. Внутри хижина выглядела так же убого, как и снаружи. Правда, мебель тут стояла добротная и явно дорогая, видимо, сюда её откуда-то притащил Геракл, но всё было таким грязным, что цена мебели на общее впечатление совсем не влияла.

Давно немытые мутные окна почти не пропускали света. В ущелье и без того солнце заглядывало с огромным трудом, а в хижине вообще царил густой сумрак. Ромуальдовне приходилось напрягать зрение, чтобы разглядеть хоть что-то. Впрочем, разглядывать было особо нечего. У одной стены стоял стол с горой грязной посуды, а возле него — пара стульев явно из какого-то королевского дворца, у другой — огромная кровать, тоже наверняка не из ночлежки. На ней кто-то лежал, кто именно, разглядеть в сумраке не удавалось.

— Ираклий? — донёсся оттуда надтреснутый старческий голос, не понять, мужской или женский, и затем прозвучало несколько фраз на языке, которого ни Хесус, ни Ромуальдовна не понимали.

Хесус осветил комнату извлечённым из воздуха фонариком, и «гости» смогли рассмотреть, кто же здесь обитает. На кровати под когда-то роскошным одеялом лежала старуха, уперев в незваных посетителей испуганный взгляд. Вообще же при свете обстановка выглядела ещё более убого, и Ромуальдовна даже пожалела несчастную хозяйку. Впрочем, жалость её продлилась совсем недолго, ведь дело — в первую очередь.

— Геракл мёртв, — нагло соврала она. — Мы не хотели его убивать, но он вёл себя так, что пришлось.

— Что вам от меня нужно? — безразлично поинтересовалась старуха, причём не возникало сомнений, что безразличие не напускное, ей действительно на всё плевать.

— Оружие Кроноса, что же ещё?

— Формула для составления смертельных заклинаний? Вы её не получите. Все записи уничтожены ещё двести лет назад. Они сохранились только в моей голове. Там они и останутся.

— Есть способы заставить, — напомнила Ромуальдовна.

— Глупости! Чем ты меня пугаешь? Я вот-вот умру. Пытки? Они только ускорят смерть, и всё. Я просто не успею ничего сказать, — старуха расхохоталась каркающим смехом, который перешёл в надрывный кашель. — Видишь? Я чуть не померла от смеха.

Старуха говорила с сильным акцентом, но понять её можно было без труда.

— Но вы должны нам помочь! Один из богов хочет уничтожить Землю. Только оружие Кроноса может его остановить.

— Мне всё равно. Я умираю. Если мир умрёт со мной — хорошо. Можете начинать пытки, я ничего не скажу.

Решимость старой женщины унести свою тайну в могилу сомнений тоже не вызывала. Хесус понял, что она ничего не скажет, а раз так, их миссия провалена. Ромуальдовна же была настроена идти до конца. Старуха говорит, что не боится пыток? Мало ли кто что говорит, язык, он без костей. Нужно обязательно это проверить.

— Оставьте нас наедине, — попросила она Хесуса. — Двум женщинам проще найти общий язык, если рядом нет мужчин. Только сначала свяжите ей руки, а то этим горцам доверять нельзя.

Хесус скептически пожал плечами, связал старуху, которая даже не думала сопротивляться, и ушёл сквозь стену, хотя открытая дверь была совсем рядом. Ромуальдовна зажгла сигарету и плотоядно облизнула губы, глядя на свою будущую жертву.

— Я ничего не скажу, — безразлично повторила та. — Ни мужчине, ни женщине.

— И не надо ничего говорить, — улыбнулась Ромуальдовна. — Это ему надо, чтобы ты говорила, а я тут просто чтобы тебя пытать. Он тебе поверил, что ты будешь молчать, так я и не против. Нравятся мне пытки, понимаешь?

Она несколько раз провела себе по внутренней поверхности бёдер и тяжело задышала.

— Что ты собираешься делать? — наконец, забеспокоилась старуха.

— Сначала я хотела прижечь тебе соски, но боюсь, что ты от этого подохнешь. Так что лучше сразу вставить сигаретку в глаз. Женя любит так гасить окурки, это кайф неописуемый!

— Женя — это твоё имя?

— Да, моя хорошая. Обычно меня называют по отчеству, но сейчас я просто маленькая девочка Женя, которая отрывала мухам лапки и била молотком котят. О, как приятно вспомнить! — она стала интенсивно тереть ляжки, слегка постанывая. — Ты сейчас станешь Женечкиным котёнком!

— Не подходи! А то убью! — завизжала перепуганная старуха.

— Молодец, кричи погромче, мой котёночек! — Ромуальдовна резко затянулась, перехватила сигарету двумя пальцами и шагнула к кровати.

— Подожди!

— Я не могу долго ждать, милая. Очень уж хочется кого-нибудь немножко помучить.

Старуха выкрикнула что-то на непонятном языке, потом добавила по-русски:

— Я не хотела этого делать. Но теперь ты умрёшь!

— А пока я жива, давай откроем моей милой пошире глазик, и…