Оружие победы

С полигона я отправился в наркомат, чтобы первым доложить Ванникову о результатах испытаний. Но оказалось, что он уже все знает. И как выяснилось, не только он. Верно сказано: худые вести не лежат на месте.

— Как жаль, что кучность ЗИС-2 неудовлетворительна, — этими словами встретил меня Ванников.

Я оценил деликатность наркома, но мне было не до утешений.

— Точнее, Борис Львович, плохая. С такой кучностью пушка армии не нужна.

— Скажите, низкая кучность боя по щиту присуща орудиям с высокой начальной скоростью снаряда?

— Нет. Чем выше начальная скорость, тем выше кучность — при правильно выбранной крутизне нарезки и хорошей форме снаряда.

— Значит, все поправимо?

— Уверен в этом. При выборе крутизны вкралась ошибка — и грубая. Я уже сообщил на завод, чтобы приготовили все материалы, приступили к проверке и заказали новую трубу. Завтра с утра сам займусь этим вопросом.

— Вы не ошибаетесь, что дело только в крутизне? — переспросил Ванников.

— Нет, — ответил я — Таково мнение и начальника полигона Оглоблина. Он согласился продолжать испытания и просил поторопиться с поставкой новой трубы, чтобы к концу испытаний новый ствол был уже подготовлен. Так обстоит дело с главным Что касается материальной части, то здесь все в порядке: пушка работает безотказно и без малейших дефектов. Только бы Кулик не запретил продолжать испытания.

— Я уверен, что он этого не сделает, — успокоил меня нарком — Ему ЗИС-2 очень нравится не только прекрасной конструкцией, но и мощностью. Пушка с перспективой. Кстати, он звонил мне и выражал желание поговорить с вами.

— Я готов.

Связавшись по телефону с Куликом, нарком передал трубку мне.

— Можно ли повысить кучность? — спросил маршал после того, как мы обменялись несколькими фразами о результатах испытаний.

Я повторил то же, что сказал перед этим Ванникову.

— Очень хорошо, товарищ Грабин. Прошу поторопиться.

Он пообещал дать указание, чтобы испытания не прекращали, и попросил меня держать его в курсе дел.

В тот же день я выехал на завод.

Не успел я на следующее утро войти в КБ, как меня окружили товарищи по работе. Вопросов никто не задавал, ждали моего рассказа. А что нового я мог им сказать? Только подробности испытаний.

— Если единственный недостаток пушки — плохую кучность — не устраним, пушку не примут, — заключил я свое невеселое повествование.

К моему приезду были уже не только подобраны все материалы, но уже и начали расчеты. Для взаимного контроля выделили еще двух конструкторов, которым поручили сделать совершенно самостоятельные расчеты по исходным данным и сравнивать результаты на каждом этапе. Пока ничего утешительного не было. Ошибка не обнаруживалась. За ходом расчетов наблюдали я, мой заместитель Шеффер и начальник подотдела Мещанинов. Результаты часто сличали — расхождений не было. Неужели неверны исходные данные? Чтобы подстраховаться, выделили еще двух конструкторов и поручили им вести расчеты с другими исходными данными. Напряжение возрастало, время шло. Ренне сообщал с полигона, что испытания проходят весьма успешно, материальная часть дефектов не имеет; неизменно добавлялось при этом, что Оглоблин просит поторопиться с новой трубой. А как поторопиться, если проверка не выявила еще никакой ошибки?

Пока шла эта напряженная нервная работа, другие сотрудники КБ занимались подготовкой рабочих чертежей и технических условий для запуска ЗИС-2 в валовое производство. На первый взгляд это может показаться нелогичным, но мы были твердо убеждены, что сумеем определить правильную крутизну и успешно справимся с повышением кучности.

Чтобы гарантировать себя от неточностей производства, решили изготовить одновременно три трубы. Всякое ведь возможно: брак в механической обработке, дефекты в металле. А может быть, придется готовить трубы с разной крутизной нарезки. Время уже не шло, оно летело. Конструкторы стали оставаться в отделе и на ночь. Несколько часов отдыха — и вновь за расчеты. Было приятно видеть такую самоотдачу, но беспокоило, как бы переутомление не сказалось на качестве работы. Сличаемые результаты не имели расхождений. Следовательно, конструкторы внимательны. Понемногу рождалось и укреплялось чувство уверенности в том, что в расчете нарезки первого ствола ошибок не было. Следовательно, неправильны исходные данные. Все больше внимания поэтому уделялось расчетам, которые вели другие конструкторы по новым параметрам. Их расчеты также не имели расхождений.

Нервничали не только мы, но и в Москве. Не дождавшись от нас известий, из наркомата звонили на завод, но до окончания расчетов ничего утешительного я сообщить не мог. По-прежнему регулярно поступали сообщения Ренне с полигона о том, что испытания проходят успешно и уже близок конец. Очень хотелось подать новый ствол к концу испытаний, но, судя по всему, вряд ли это было реально.

Первые трое конструкторов, проверявшие расчеты, уже были близки к завершению работы. И по-прежнему — никаких расхождений. Значит, неверны исходные данные для первой трубы?

Стали поторапливать вторую пару конструкторов. Они тоже были близки к финишу.