Оружие победы

Случай с арифметической ошибкой Норкина также неоднозначен. Да, Норкин поспешил, наврал в расчете. Он - основной конкретный виновник ошибки, которая так дорого нам обошлась. Но есть и другая сторона дела. Почему эту грубую ошибку обнаружили только при испытаниях опытного образца? Следовательно, нуждается в корректировке наша практика работы. Ошибка Норкина - сигнал. Необходимо установить такую систему, при которой без проверки не оставался бы ни один расчет, точно так же, как проверяются все чертежи, прежде чем попасть в цех. Еще из больницы я передал с Ренне распоряжение расчетно-исследовательской группе взять под контроль работу конструкторов, вести контрольную проверку расчетов заблаговременно, а не тогда, когда чертежи запущены в производство и многие детали уже изготовлены. Указания были даны и по технике безопасности.

Оценка технических ошибок и недочетов в организации работы не такое уж, в сущности, сложное дело, особенно для человека, имеющего хотя бы минимальный опыт. Но когда дело касается оценки мотивов поведения людей, все значительно усложняется. Случай со сломанной станиной долго не выходил у меня из головы. Безусловно, на поведение Розанова во время испытаний УСВ повлияла напряженность обстановки, он растерялся. Поэтому и приказал Норкину произвести регулировку длины отката, хоть и сам прекрасно знал, что делать этого ни в коем случае нельзя. Что за этим приказом кроется: случайность? Или глубинная внутренняя предрасположенность к дезорганизации воли в условиях повышенной ответственности?

Вопросы эти были отнюдь не праздными. Розанов по-прежнему замещал меня в КБ, руководил коллективом, занятым, помимо пушки УСВ, целым рядом других серьезных работ. Я знал его не один год, всегда видел в нем хорошего инженера со склонностью к научно-исследовательским работам, с неплохими организаторскими способностями. Это был первый случай, заставивший меня задуматься над тем, правильно ли я сделал, настояв на назначении Розанова заместителем начальника КБ. Правда, до сих пор Розанов всегда работал рядом со мной. Как-то он поведет себя в будущем? А к тому времени, да и впоследствии, я не раз имел тягостную возможность наблюдать, как иногда неузнаваемо меняются люди в сложных психологических ситуациях. Один из таких случаев заслуживает того, чтобы его рассказать, тем более что он имел прямое отношение и к деятельности нашего конструкторского бюро.

Подводные лодки и транспортные суда морского флота долгое время были вооружены 45-миллиметровой пушкой - знаменитой "сорокапяткой". Но время шло, и стало очевидно, что мощность пушки недостаточна для борьбы с судами противника. Снаряд 45-миллиметрового орудия неглубоко проникал в преграду. Кроме того, пробоина получалась небольшой - команда судна противника легко могла закрыть ее и сохранить плавучесть.

Артиллерийское управление военно-морского флота, начальником которого в то время был контр-адмирал Акулин, заключило с нашим КБ договор на создание мощной 76-миллиметровой полуавтоматической пушки для вооружения подводных лодок и военных транспортов. Заказчик очень торопил нас, справедливо рассчитывая, что новое орудие резко улучшит тактические свойства наших подводных лодок и военных судов. Вначале мы создали идею пушки для вооружения подводных лодок. Это была наиболее трудная задача, а затем на основе этой же идеи разработали пушку для военно-морских транспортов. Новая пушка (она получила заводской индекс Ф-35) по своей схеме была сходна с зенитной: тумбовая, с круговым обстрелом, только угол вертикального наведения был ограничен 45 градусами. Кроме того, иным был подбор металлов ввиду специфичности условий эксплуатации орудия

Работа по созданию пушки Ф-35 и ее аналога Ф-36 (для вооружения военных транспортов) шла быстро. Представители флота регулярно приезжали в КБ, интересовались конструктивными схемами и сроками выполнения договора Вскоре собрали опытный образец пушки Ф-35, он успешно прошел заводские испытания. Пушку уже готовили к отправке на море для испытания заказчиком, когда на завод приехал начальник АУ флота контр-адмирал Акулин и попросил нас продемонстрировать стрельбу нового орудия. Результаты стрельбы вполне удовлетворили контр-адмирала, он неоднократно подчеркивал нужду военно-морского флота именно в такой пушке. Приятно было иметь дело с таким благожелательным и деловым заказчиком. Акулин поставил вопрос о валовом производстве Ф-35 и Ф-36, назвал цифру - сколько пушек нужно флоту. Для выполнения этого заказа заводу требовалось построить специальный цех. Руководство завода на это охотно шло, но необходимо было разрешение нашего наркомата. Морские испытания к этому времени пушка выдержала и была рекомендована на вооружение. Опытный образец был оставлен на подводной лодке.

Подготовка решения о принятии Ф-35 и Ф-36 на вооружение и на изготовление пушек в валовом производстве проходила в ЦК партии у А. А. Жданова Все предварительные вопросы были решены в Наркомате обороны у К Е. Ворошилова и в других наркоматах. Оставалось лишь провести оформление.