Оружие скальда

Она закончила заклинание, а меч на коленях могильного жителя слабо осветился. Сначала на нем вспыхнул голубоватый призрачный свет, потом красный, как кровавый отблеск, потом белый, похожий на сияние изменчивых глаз альва, потом золотой, как молния. Цвета слились в один поток, меч пылал, как застывшая молния, но его очертания были ясно видны.

— Иди! — одними губами шепнула Ингитора, но Торвард ее услышал. — Иди, ОНИ отдают его тебе!

Как во сне, с трудом набирая силы на каждый шаг, Торвард ступил к кургану. Ему казалось, что до сиденья конунга далеко, но каждый его шаг казался великанским. Вот уже его лицо оказалось вровень с лицом могильного жителя. Торвард видел черты отца, но тут же ему померещилось в нем сходство с тем каменным великаном, Свальниром. Глаза Торбранда конунга были закрыты, руки лежали на рукояти и ножнах меча.

Торвард отстегнул с пояса свой меч, с которым пришел сюда, и почтительно положил его к ногам отца. Выпрямившись, он осторожно прикоснулся к Дракону Битвы и взял его с колен Торбранда. Меч поддался легко и показался почти невесомым. Но он был горячим, как будто лежал возле самого огня. Он продолжал светиться, и его сияние окрасило руки Торварда. А руки мертвеца легко соскользнули с рукояти и ножен. Он отдал свой меч сыну.

Не смея повернуться спиной, Торвард медленно попятился и спустился со склона кургана.

Торбранд, прощай!
Покойся вовеки,
славный воитель!

— тихо заговорила рядом с ним Ингитора. Двери кургана дрогнули, покачнулись. Но собственный дар казался Ингиторе слишком ничтожным для того, чтобы проститься с умершим конунгом, и она заговорила словами Отца Ратей:

Гибнут стада,
родня умирает,
и смертен ты сам;
но знаю одно,
что вечно бессмертно:
умершего слава.

И никто из смертных не сумел бы сказать лучше.

Курган закрылся, исчезло призрачное свечение. Торвард и Ингитора отошли от него назад, на юг, и развели костер на пятачке под скалой, где их не доставал ветер. При свете пламени Торвард вынул Дракона Битвы из ножен. Поистине это оружие стоило трудов. Отделанную золотом рукоять венчала оскаленная драконья морда, и длинное тело дракона было вырезано на стальном клинке. Сам клинок был черным, а изображение дракона и руны возле самой рукояти светились слабыми белыми искрами. Ингитора долго пыталась разобраться в рунах, но отступилась: тайну их знали только темные альвы, сковавшие этот меч для Свальнира.

Сидя рядом на земле, Торвард и Ингитора разглядывали меч, и оба с трудом верили, что перед ними лежит цель их похода. Но и не поверить было невозможно: меч, казалось, налит силой и может идти в битву без участия человека.

— А вроде он стал чуть побольше, — прошептала Ингитора. — Или мне мерещится?

— Нет, — тихо ответил Торвард. Он испытывал к мечу такое благоговейное почтение, что не смел говорить громко. — В этом одно из его драгоценных свойств. Он сам приспосабливается к владельцу, делается ему по руке. Так задумал Свальнир. Он иногда принимал облик простого человека и хотел, чтобы и тогда мог брать с собой Дракона. Потому моя мать и смогла его унести. У Свальнира он был величиной в человеческий рост, конечно, она бы его не подняла. А я выше ростом, чем отец, вот он и подрос для меня. Хочешь, возьми его в руки. Он уменьшится и станет легче.

— Нет, что ты! — Ингитора не смела и подумать о том, чтобы ради любопытства беспокоить чудесное оружие. — У него должен быть только один хозяин. Ты. Пусть он привыкает к тебе.

— Без тебя он вовек остался бы в кургане. Теперь он будет рад снова пойти в битву.

— В битву с кем?

Ингитора подняла глаза от меча к лицу Торварда.

— С Бергвидом. Больше ему не устилать дорогу в Нифльхейм человеческими головами.

— Но что будет потом?

— Когда?

— Когда ты покончишь с Бергвидом. Ты объявишь Квиттинг своим владением? Посадишь своих ярлов не только возле Трехрогого Фьорда, но и дальше, построишь крепость на самом Скарпнэсе? А Хеймиру конунгу это все не понравится. Купцам из Эльвенэса вовсе не понравится платить пошлины тебе. Эта война будет бесконечной.

Торвард нахмурился. Сейчас ему не хотелось об этом думать. До этого было еще слишком далеко.

— Нет, не далеко. Об этом нужно думать сейчас! — убеждала его Ингитора. — Сейчас, когда рядом с тобой Дракон Битвы. Он должен знать, ради чего будет сражаться.

— Но что здесь можно сделать? Ты хочешь, чтобы я уступил Квиттинг Хеймиру?

— Вовсе нет. Я хочу, чтобы ты уступил Квиттинг самим квиттам.

— Но как? — Торвард поднял брови. — У них есть конунг — Бергвид. А он…

— Бергвиду место в Нифльхейме. И я уверена, что он попадет туда очень скоро. А если бы можно было дать квиттам другого конунга, такого, чтобы всегда был в дружбе и с тобой, и с Хеймиром? Что бы ты сказал тогда?

— Я уже понял, что ты — необыкновенная женщина. Но как же ты сотворишь такого конунга? Да еще такого, чтобы его приняли сами квитты? Это нужно быть колдуном!