Оружие уравняет всех

Мало-помалу ритуал подходил к концу. Катала открыл глаза, но ничего нового не узрел. Он и так все видел. Только в его сне перепутались, переплелись несколько ритуалов. Вот жрица зычным голосом позвала из могилы зомби, и тот не замедлил явиться. И к ужасу Каталы, им оказался Жевун. Следом явился астральный зомби, как две капли походивший на адвоката. Последний что-то спросил, и Жевун ответил, что он сам себя выкапывал из могилы. И спросил в свою очередь: так положено? Адвокат пожал своими широченными плечами: не знаю, первый раз здесь.

Удивительно, подумал Катала. Жевун-зомби сохранил свои черты такими, какими они были при жизни. Он пока что не мог отметить еще одной детали – физической силы, которая в Жевуне удвоилась.

А дальше прозвучали слова жрицы:

«Ты будешь выполнять только то, что прикажу тебе я».

«Я буду выполнять только то, что прикажешь мне ты». Это сказали хором Катала и Жевун. Адвокат отмежевался.

«Ты будешь функционировать, пока тебя не расчленят».

«Я буду функционировать, пока меня не расчленят».

«Ты все равно будешь разлагаться, как обычное мертвое тело».

«Я будут разлагаться, как обычное мертвое тело».

Вот дерьмо!

Он уже начал просыпаться. И его перспектива – вонять при жизни всем своим телом – не устраивала. Он был готов согласиться стать, словами колдуньи, «эффективным помощником», существом, которое ничего не боится, никогда не устает. И только расчленение и разрушение может остановить его.

А еще его может остановить… Катала загородился рукой и дико закричал, когда жрица достала из матерчатого мешочка горстку костяной пыли и, выкрикнув имя Барона Субботы наоборот – нораБ атоббуС, – щедро припорошила кадавра.

Сука, она убила меня.

Вот сука!

А ты достаточно крут для того, чтобы носить майку с надписью «Сука, она убила меня»? Ты достаточно крут для этого, маленький заморыш?

И тут Нико приходит на помощь. Он поднимает с пола увесистый камень, провожает насмешливым взглядом бросившихся врассыпную жрецов, и медленно подходит к жрице. Та покорно опускается на колени, убирает с затылка волосы, чтобы убийце было удобнее нанести смертельный удар, и ждет. Нико не торопится. Он подходит к короткой работе обстоятельно. Подышав на затылок жрице так, будто нашел на ней грязное пятнышко, он потер его рукавом. Потом, сильно размахнувшись, он опускает вооруженную камнем руку ей на голову. Раздается треск. Будто тысяча стоматологов разом выдернули зубы своим пациентам. Жрица дергает ногами, потряхивает разбитой головой, как будто хочет избавиться от нее, и все же затихает.

Она умерла. Она создала зомби и умерла. Отпустила зомби. Катала свободен. Он рад, счастлив – но недолго. Нико выносит его за пределы магического круга и оглушительно шепчет ему на ухо: «Теперь ты свободен».

«Да, да, я знаю!»

«Но ты не знаешь главного».

«Чего?» И так холодное тело Каталы покрывается инеем.

«Ты свободен. Ты останешься на земле. И будешь причинять людям зло».

«Ну, это мне раз плюнуть». И Катала совершает первое зло в качестве кадавра, создатель которого откинул копыта. Он принимает любимую позу Нико, скрестив ноги, и неторопливо, с расстановкой говорит: «Божко, твой задолбанный серб Божко, сделал всего одну виолончель, так, да? Ее только называли безголосой, на самом деле голос у нее был. Он сводил скулы, поднимал волосы дыбом. Он походил на вой ветра в водосточной трубе и плеск воды в ливневом стоке с чугунной решеткой-мембраной. Вот именно за это ты полюбил ее. Для тебя этот инструмент был больным ребенком… Был. Но теперь его нет. Грязные ниггеры разломали его и бросили в огонь, разогрели на твоей безголосой виоле чайник».

«Я убью тебя, сука!»

«А ты достаточно крут для этого?»

Самое интересное заключалось в том, что этим монологом Катала однажды разразился в лицо Нико.

Жевун встречал товарищей метрах в сорока от скита. В этот предутренний час он казался изваянием. Об этом и сказал Катала еще издали. Оба не сдержали улыбки, обмениваясь рукопожатием. Нико был более сдержан. Он покачал головой, глядя на приятелей, и снова обозвал их придурками. Но они вместе, снова втроем, и это уже хорошо. Если откажется Жевун от продолжения, Нико даже одобрит его решение.

– Вижу, вооружился, – сказал Катала. – Может, тебе чего-нибудь полегче дать?

– Да нет, – он крепче сжал «куверт», – это трофейная. К тому же снайперская винтовка мне пригодится.

– Есть план? – спросил Нико.

– Убрать Вергельда – не проблема. Уйти от преследования тяжело. В Абеше у нас поддержки нет, а до столицы больше семисот верст, на машинах не уйти. А на самолете запросто. Можно ночью тихо взять Вергельда, но тихо запустить двигатели самолета не получится. Здесь помозговать надо. Про его команду я могу сказать одно: с виду сплоченная, а внутри гниль. Если ударить как следует, команда расколется. И Вергельд знает об этом. У него самолет на парах стоит.

– Значит, об этом знают все.

– Да. Может быть, мы как раз вовремя подоспели. Знаешь, это как вдесятером тащить бревно: каждый подседает, чтобы не ему было тяжело, а соседу.

Он помолчал.