Оружие возмездия

Лорды, ныне находившиеся возле государя, рассматривали происходящее в долине в зрительные трубы, хитроумные приспособления, позволявшие видеть то, что находилось на расстоянии многих сотен шагов. Устройства, в которых, вопреки мнению многих, не было ни капли магии, являлись просто незаменимыми для мореходов и полководцев, позволяя во всех деталях наблюдать происходящее и вовремя отдавать нужные приказы.

Высокородные дворяне наблюдали за действиями своих и вражеских воинов не из праздного любопытства, во всяком случае, на это надеялся сам сюзерен. Король Ирван считался неплохим бойцом, возможно, не первым клинком Фолгерка, но все же одним из лучших мечников королевства, также будучи весьма искусным в конном бою и неплохо стреляя из арбалета и большого лука. Государь полагал себя весьма сведущим и в тактике, но все же он никогда не пренебрегал мудрыми советами тех, кто знал и умел что-либо лучше него самого. Вот и теперь короля окружали умудренные опытом рыцари, которым довелось командовать солдатами еще в ту пору, когда будущий владыка королевства тихо посапывал в колыбельке.

— Длинноухой нелюди всего ничего, жалкая горстка, судари мои. Они обречены, — сказал, как отрезал, один из сеньоров, вместе с королем следивших за тем, как строятся воины. — У нас подавляющее превосходство и в коннице, и в пехоте. Наемная пехота хорошо вооружена, и выучка у нее неплохая, а нашим рыцарям вовсе нет равных, — с гордостью воскликнул воин. — Мы сомнем эльфов первым же ударом, после чего только и останется, что рубить в спины бегущих выродков!

Король промолчал, лишь искоса снисходительно взглянув на слишком самоуверенного лорда. Как жаль, что не было рядом настоящих полководцев, герцога Майла, непревзойденного бойца, графа Тарда или графа Вегельма, признанного мастера штурмов и осад, тех, кто не просто был верен государю, но еще и отличался незаурядным умом, поистине, будучи гением тактики. К сожалению, их отряды, недавно выступившие из Фолгерка, задерживались в пути по эльфийским лесам, и пока возле короля собрались далеко не лучшие советчики, многие из которых, кажется, до сих пор не поняли, с каким врагом они сейчас воюют. Привыкшие все решать таранным ударом тяжелой кавалерии, воюя с такими же людьми, они могли бы рассчитывать на успех, но сейчас против них сражался иной противник, намного более стойкий, умелый, полный ненависти к вторгшимся в заповедные леса людям. И он не уступит так легко.

— Напрасно вы полагаете, герцог, что эльфы бросятся бежать, едва наши доблестные воины сделают первый шаг в их сторону, — раздался насмешливый голос по правую руку от самого государя. Как оказалось, не один только король был не согласен с самодеятельным полководцем, уже торжествовавшим победу, хотя сражение даже не началось. — Эльфы бьются за свою землю, и они скорее падут здесь все, чем отступят. Вспомните, даже гномам не удалось в былые времена продвинуться дальше этой черты на север, а ведь вы, я уверен, не считаете подгорных воителей худшими бойцами, чем собравшийся под нашими знаменами наемный сброд?

Тот, кто осмелился столь резко осадить герцога, между прочим, родственника самого государя, резко выделялся из королевской свиты, как своим внешним видом, так и поведением. И гордый дворянин, сперва приготовившийся дать гневную отповедь, едва понял, кто возразил ему, вдруг как-то сник, недовольно насупившись, но не произнеся в ответ ни слова.

С троюродным братом короля спорил весьма молодой еще темноволосый мужчина, казавшийся несколько старше своих лет из-за аккуратной короткой бородки. В отличие от прочих, кто сопровождал короля, он не носил тяжелые латы, поскольку не считал себя воином. Одет этот мужчина был в черный бархатный камзол, а торс его прикрывала вороненая кираса, покрытая странной гравировкой, в которой сведущий человек опознал бы старинные гномьи руны.

Пристрастие к черному цвету этого человека выражалось даже в масти могучего жеребца, верхом на котором он и сидел. На поясе его висел изящный меч со сложной гардой, оружие по внешнему виду скорее парадное, чем боевое. Однако это впечатление было ошибочным. И кираса и клинок вышли из гномьей кузницы, причем только лишь из-за рун, покрывавших стальные пластины, кираса стоила едва ли не больше, чем полный доспех, принадлежавший самому королю.