Оружие возмездия. Тотальная война

Мимо прошел полусонный милиционер, с интересом посмотрел на странную парочку: представительного вида мужчина и девчонка с ног до головы в черной коже. Максимов решил, что церемония встречи затянулась, никакого желания погружаться в проблемы какого-то Леши не было, получил ключи от машины — и на том спасибо.

— Договорились, — кивнул Максимов. — Тебя в город подбросить?

— Сама доберусь, — гордо отказалась Карина. И неожиданно: — Дяденька, а вы деньгами бедную девушку не выручите? — Она скорчила жалобную мордашку.

Переход к благородному попрошайничеству произошел так быстро, что Максимов опешил.

— А в банке разве зарплату не платят? — спросил он.

— А я там не работаю. Сказала же, Лешке доброе дело делаю. — Она вновь напустила на себя независимый вид. — Заколебалась вас ждать. И на «пепси» потратилась. Компенсацию бы…

— Если добро делала, терпи. — Максимов поправив на плече ремень сумки.

— Значит, не дашь? — Она сузила глаза.

— Из принципа, — отрезал Максимов. Карина вдруг широко улыбнулась, на щеках задрожали забавные ямочки.

— Проверка на вшивость, — объяснила она.

— Ну-ну, — усмехнулся Максимов.

Она помахала на прощание рукой и пошла к выходу По мрамору сухо заскрипели мощные бутсы.

«Рок-н-ролл жив, а я уже мертв», — переиначил Максимов изречение Гребенщикова, проводив взглядом удаляющуюся фигурку в кожаном панцире. Карина возвращалась в тот мир, где Максимову не было места.

Пассажиры уже успели получить багаж и потянулись к выходу. Максимов заметил свою попутчицу. Эля беспомощно озиралась по сторонам, поставив у ног вместительный чемодан. Нервно теребила ремешок сумочки. Можно было подумать, что она расстроена и растеряна, оказавшись одна в незнакомом городе. Можно, если бы Максимов, пока беседовал с Кариной, не успел перехватить несколько раздраженных взглядов в свою сторону.

Но когда он направился к ней, Эля сделала вид, что сосредоточенно высматривает кого-то за стеклянной стеной аэропорта.

— Не встретили? — спросил Максимов.

— А? — Эля удивленно округлила глаза. — Господи, это вы. Я подумала, опять таксисты пристают. Странно, никого. — Она посмотрела на пустынную площадь перед аэропортом. — Впрочем, мы же опоздали…

— Позвольте, я буду вашим таксистом. — Максимов легко подхватил чемодан.

— Вы разве на машине? — Эля сразу же пристроилась рядом.

— Уже да.

Они вышли на улицу. Приятно пахло вечерней свежестью. В свете фонарей искрились ниточки дождя.

Максимов обратил внимание, как Эля посмотрела на проходившего мимо старшего патруля — статного капитана в черном морском кителе.

— Девяносто процентов женщин трепетно относятся к военным и лишь десяти нравятся вольные художники, — заметил Максимов, чтобы сразу же направить разговор в нужное русло. Элю он так до конца и не прощупал, а надо, случайные встречи в начале задания — самые подозрительные.

— У меня, между прочим, папа был военным моряком, — отозвалась Эля.

— И в каком звании, если не секрет?

— Контр-адмирал. — Она произнесла звание так, словно оно было ее собственным. — Служил на Балтике. Я родилась недалеко, в Таллине. В школу пошла в Лиепае, а окончила в Таллине. Потом папу перевели в Москву.

— Плохой погодкой вас родина встречает. — Он поежился от капелек, залетевших за воротник.

— Говорят, дождь — это к удаче.

— Нет. Если уезжаешь в дождь — к хорошей дороге, — возразил Максимов. — У меня знакомый есть, бывший командир ракетного крейсера. Так его в перестройку чуть паралич не разбил. Узнал, что дочка после школы устроилась у метро торговать цветами. Он ее с таким пренебрежением спросил: «И сколько за такой позор платят?» А когда услышал, что козявка получает в три раза больше его пенсии, пришлось «скорую» вызывать. Ваш папа как развал Союза перенес?

— Ужасно, конечно! Он же политработником был. Можете себе представить, что в доме творилось. Соберет таких же пенсионеров, и весь день Горбачева судят. — Эля снизу вверх посмотрела на Максимова. — А где же ваша машина?

— Сейчас узнаем.

Он на ходу достал брелок, направил на стоянку машин и нажал кнопочку. На крайней в ряду иномарке радостно и мигнули фары.

Эля придирчиво осмотрела машину, перевела взгляд на у. Максимова. Так же осмотрела и его.

— Странно, но вы все меньше и меньше напоминаете археолога, — заключила она.

— У меня хорошие связи, Эля. — Максимов открыл багажник, поставил в него чемодан и сумку — Да не смотрите вы с такой тревогой. Не мафиози я, клянусь. Просто в Москве консультирую одного коллекционера из новых русских. А у него приятель — крупная шишка в Калининграде. Услуга за услугу и никаких денег.

— Так вы в Калининграде первый раз? — спросила? Эля, взявшись за ручку дверцы.

«Недурно, мадам, — подумал Максимов. — Ловко поймала. Действительно, как рулить собрался, если не знаю дороги?»

На этот вопрос он уже заготовил ответ, купив в Москве карту города, но использовать ее не пришлось.

Рядом загрохотал двигатель мотоцикла, и на свет выкатился стальной конь с юной всадницей в седле. Карина в блестящей от дождя черной коже смотрелась, как реклама фирмы «Харлей-Девидсон».