Оружие Возмездия

Ключи: «принуждение» и «несправедливость». В зависимости от тягостности сна, это может оказаться как вполне себе ерунда, так и общая неудовлетворенность всем-всем-всем, происходящим с тобой много лет кряду.

Как с этим разбираться, каждый решает сам.

* * *

Мой первый армейский кошмар был предельно реалистичным. Я ровно три месяца недослужил, уволившись по «студенческой амнистии». Кое-где это стало поводом для дикого «неуставняка», когда ребят, едва оттрубивших полгода-год и вдруг получивших дембель, били смертным боем, даже сопризывники. А надо мной хихикала вся ББМ – я был единственным студентом-дедом, мне и так до увольнения в запас оставалось всего ничего.

Сон оказался такой: я стою перед воротами части. Ворота открываются, за ними – наш начальник штаба подполковник Мамин.

– Я так и знал, Олег, – говорит он, – что ты вернешься дослуживать. Ну, пойдем!

Ваш покорный слуга проснулся в шоке. Меньше всего мне хотелось дослуживать (последние три месяца в некотором смысле тяжелее, чем первые три), однако совесть моя была самую малость нечиста. Я уходил в армию по целому ряду причин, но основной была – расквитаться с государством. Отслужив, я ему ничего не был должен. И вот какая ерунда вышла: три месяца прикарманил.

А что было в реальности? На самом деле, мне страсть как не хотелось доучиваться два с половиной года на факультете журналистики! Вскоре я это осознал до глубины души, но тогда еще не вполне понимал.

Дальше «армейские кошмары» пошли однообразные – снова забрали, снова казарма. Сослуживцы и командиры относились ко мне с должным пиететом, но легче от этого не было. Иногда я болтался в части совсем неприкаянный, иногда встречал старых друзей, временами обстановка складывалась очень комфортно в материальном плане, но на душе все равно лежал кирпич.

Запомнился тот сон, которым я открыл этот текст. Мне уже было тридцать.

Сон за сном все четче проступал момент: меня забрали по второму разу, и все это знают. Офицеры сочувствовали и советовали написать в Министерство обороны. А один комбат сам послал запрос. Но ответа надо было ждать неопределенное время. Я просыпался несчастный и злой.

Потом я ушел от жены. Поначалу меня раздражал статус «воскресного папы», не такого я хотел для своего сына, но если знать историю моих взаимоотношений с собственным отцом, это в чем-то лучше.

И через год-полтора случился качественный прорыв.

Я во сне отслужил второй срок и уволился!!!

Сказать «проснулся счастливым» значит ничего не сказать. Я освободился от того, что угнетало. Меня временами преследуют дурные повторяющиеся сны, связанные со школой и институтом, корни их понятны, они в отношениях с родителями. Но армия – это моё сугубо личное. И вот, разобрался с личным! Ура.

Прошло еще некоторое время – и приснилось черт-те что.

Вы будете смеяться, но меня забрали в третий раз.

Я видел свой военный билет, в котором были отметки о прохождении двух двухлетних сроков. Первый срок был обозначен реальными записями, как в моем настоящем «военнике». Где я служил второй раз, прочел, но не запомнил. Ладно, не очень-то и хотелось.

И вот, меня загребли опять.

Замуровали, демоны.

А в жизни я рвался между несколькими большими книгами, писать каждую из которых было очень выгодно и очень боязно. Под «выгодно» имеется в виду не немедленное вознаграждение, а перспективы. Под «боязно» – всякое. И во сне неожиданно прорезался литературный акцент!

Я снова оказался в Белой Церкви, где трубил свой первый армейский срок. Но в штабе лежал запрос: местная военная газета забирала меня к себе. Так распорядился их редактор, по каким-то своим каналам выяснивший, что я загремел в войска. Увы, редактор только через два месяца возвращался из командировки – и тогда я шел в газету. Я, конечно, был признателен благодетелю. Не ошиваться же в ББМ еще два года, тихо сходя с ума. Но Белая Церковь… Надоела она мне. Правда, моя любимая женщина уже собирала вещи, чтобы ехать туда…

Я проснулся в легком раздрызге, попил водички, лег и увидел вторую серию.

Как я мог забыть – у меня же были контакты с одной московской военной газетой, с редакцией в черте города. Что мешает связаться с тамошними ребятами и устроить перевод в столицу. Они бы меня взяли с распростертыми объятьями. На фиг эту Белую, вернусь в Москву.

И тут… Со смешанным чувством разочарования и гордости я понял, что не смогу подвести редактора белоцерковской газеты, человека, который постарался облегчить мне очередные два поганых года.

Боюсь, однажды совестливость меня погубит – уже не во сне.

А пока что я в реальной жизни заставил себя перестать бояться – и написал обе книги. Одну из них вы держите в руках. Надеюсь, не очень жалеете об этом.

* * *

Обычно в моих снах все объекты чуть ярче, четче и объемнее, чем в жизни. Если сон и по сюжету красивый – так бы и остался в нем навсегда.

Когда мне снится армия, такого эффекта нет.

ПРИЛОЖЕНИЕ 2