Ось мира. Медынское золото

– А ты не пугайся. Или ты веришь хотя бы слову из тех клятв, что дал Хаусипур, посылая нас сюда? Ничего нам не вернут, ничего не простят. Тебя скорей всего оставят в живых, ты для божественного Хаусипура угрозы не представляешь. Сошлют в какой–нибудь занюханный гарнизон, отбивать наскоки кочевников. А со мной всё ясно – как только угроза минует, божественный вновь возьмётся за меня. Эй, соглядатай, ты слышал? Это говорю я, великий маг Гайтовий! Когда будешь докладывать своему хозяину, сообщи, что я плюю на него вот с этой горы. Я плюю на его силу и божественную власть, мне плевать на всех и всё, кроме великого Нома. Я прирождённый номей, в моём роду не было рабов и служанок, как у твоего божественного Хаусипура. Поэтому я могу плевать на всё, кроме величия Нома! И только ради него я сижу здесь и буду драться с варварами, как дрались мои предки. А теперь убирайся, спеши с доносом! И ещё передай своему хозяину, что больше он не сможет упрятать меня в бронзовую темницу. Я, великий маг Гайтовий, свободный номей и останусь свободным!

– Ты собираешься отпустить соглядатая? – осторожно спросил второй маг.

– Да. Боюсь, у меня не будет возможности сказать всё в глаза Хаусипуру, а соглядатай передаст дословно, в этом я уверен. Любимый приёмчик нашего новоявленного божества: зачаровать человека так, чтобы он сам об этом не подозревал. Наш доносчик искренне уверен, что выполняет задание своих диких магов. Скорей всего это действительно лесной охотник, и он знать не знает, где и когда встретился с Хаусипуром и как был заколдован. Я специально говорю это при нём, а он слушает и не верит. Эй, соглядатай, я правильно говорю, ты ведь мне не веришь?.. Молчит. Молодец, крепкий парень. Когда мы его отпустим, он побежит на поиски своей шайки, но почему–то всё время будет идти не в ту сторону, пока не встретится с тем, кто его заворожил. Ах, как он будет стараться, чтобы мои слова оказались ложью! Сколько мучений, сколько зря потраченных сил, и всё для того, чтобы отнести выскочке Хаусипуру моё презрение! Разве это не прекрасно?

– Я знаю, что ты любишь подобные построения, – кротко отозвался второй маг.

– Причём, заметь, Хаусипур допустил всего два просчёта. Он не учёл, что я настолько изучил его манеру, что смогу узнать его руку на расстоянии, не взламывая мозг бедного шпиона. А на случай взлома он снабдил парня гардианским ножом, хотя лазутчику совершенно негде его взять. Отвратительная штука… когда я стану императором, я их все пущу в переплавку. Как ты думаешь, стоит ли отнять у соглядатая нож? Нехорошо оставлять опасную вещь в глупых руках.

– Если ты собираешься его отпускать, то однозначно не стоит. Миссия может быть им не выполнена. К тому же будем честными: у кого в руках останется ножик, если его отобрать? Расплавить его здесь мы не сумеем, гардиан в нашем отряде нет, а если оружие будет у тебя, я не смогу спать спокойно.

– Хорошо сказано. Главная мысль, как всегда, в конце. Ты меня убедил. Эй, соглядатай! Ты уже и так слышишь больше, чем должен. Спрячь нож, сейчас ты всё равно не сможешь им воспользоваться, и убирайся прочь! А нам, любезный Артий, пора приниматься за дело. К вечеру лагерь должен быть наверху. Такова воля божественного Хаусипура, чтоб ему подавиться за ужином салатом из морских гребешков.

Скор торопливо отползал подальше от наманских магов, так безжалостно поиздевавшихся над ним. Понимал, что сейчас может просто встать и уйти под насмешливыми взглядами, но ничего не мог с собой поделать, вошедшая в кровь привычка требовала прятаться, и он прятался, даже когда это не имело никакого смысла. Или так велит заклятие, наложенное самим Хаусипуром? Но где и когда он мог подцепить эту заразу? Скор ничего не помнил, не было в его жизни такого. Хотя насмешник Гайтовий сказал, что Скор и не должен ничего помнить. А ещё он говорил, что, несмотря на все старания, Скор не сумеет выйти к своим. И нож… какой–то особенный. Если верить опальному магу, гардианский нож Скор получил от Хаусипура. Но ведь он помнит, что отнял его у Лии. А та подобрала оружие на поле, взяла у мёртвого легионера. Или это ложная память? И почему Гайтовий слова не сказал о двух девушках, которые идут вместе со Скором? Он вполне мог их не учуять, девушки были далеко, но само их существование не согласуется с миссией соглядатая… А вдруг… – Скор с трудом подавил нервный смех. – Придумается же такое! Богоравный Хаусипур – женщина и, вместо того чтобы заниматься обороной страны, разгуливает в предгорьях в компании с лесным охотником! Чтобы поверить в такое, действительно надо быть сильно зачарованным.

И всё же к пещере, где он оставил девушек, Скор подходил со стеснённым сердцем и тревогой в душе.