Осада

— Ваше величество, простите, но помощь с Запада не придет, — ответил Уильям. — Венецианцы сидят на Крите, но отказываются выступать, пока не получат официальное распоряжение из Венеции. А оно, боюсь, будет идти еще долгие месяцы.

— Но ведь Папа объявил Крестовый поход! Кто-то же да откликнулся.

— Прошу простить, ваше величество, но мы не нашли кораблей, готовых отправиться с нами.

— А мои братья, Дмитрий и Фома?

Уильям покачал головой.

— Дмитрий отказался меня принять. Фома предложил зерно. Я загрузил, сколько смог.

— Ты хорошо справился, — похвалил Константин, стараясь не выказать уныния. — Теперь я должен вернуться к переговорам с визирем. Помолимся о мире.

ГЛАВА 21

Суббота, 26 мая, — воскресенье, 27 мая 1453 г.

Константинополь

56-й и 57-й дни осады

Уильям проснулся от дикого вопля. Он встал, побрел к окну — на цыпочках, чтобы не разбудить Тристо, с которым делил комнату. Выглянул и в сером свете раннего утра увидел бежавшего по улице и громко вопившего мужчину. Люди высыпали из домов, галдя. Кто-то громко молился, кто-то рыдал. Женщины падали в обморок.

— Тристо! — заорал Уильям.

Тот фыркнул во сне, перекатился с боку на бок. Уильям подскочил, встряхнул его.

— Да посмотри же!

Тристо нехотя поднялся, выглянул в окно, и в эту секунду зазвонили все городские колокола. Толпа внизу загомонила с удвоенной силой.

— Колокола… не иначе это штурм, — заключил Уильям.

— Так скорее на стены! — буркнул Тристо.

Они сбежали по лестнице, выскочили на улицу. Тристо увидел одного из людей Лонго, остановил.

— Ты куда собрался? Ты же должен быть на посту!

— Пост? Какой пост?

— Не притворяйся идиотом! — завопил Тристо, стараясь перекричать шум толпы. — Турки атакуют, давай назад, на стены!

— Никакие турки нас не атакуют! — крикнул тот. — Осаде конец!

— Что значит — конец? — вмешался Уильям. — В чем дело?

— А вы не слышали? Император договорился с великим визирем! Все кончилось! Мы победили!

С тем он и побежал дальше.

Тристо с Уильямом переглянулись, затем обнялись — Тристо аж оторвал Уильяма от земли.

— Господь с нами! — проревел он, ликуя.

А опустив товарища наземь, добавил:

— Отпразднуем же! Ох, и напьюсь я сегодня!

* * *

Уильям и Тристо нашли Лонго на стене стоявшим рядом с императором и Далматом. Те взирали на павильон, воздвигнутый на полпути между городскими стенами и позициями султанского войска.

— Это правда? — спросил Уильям. — Мир заключен?

— Вчера вечером великий визирь и Сфрандзи договорились о перемирии, — ответил Лонго. — Сегодня утром Халиль вернулся и попросил устроить встречу между императором и султаном. Каждого будет сопровождать лишь один безоружный телохранитель. Вот все, что мне известно.

— А почему колокола?

— Слухи часто опережают истину, — ответил Константин. — И, боюсь, им верят легче и охотнее.

— Смотрите, вот он! — Лонго указал на равнину — там, в сопровождении одного лишь Улу, к павильону ехал султан.

— Седлайте мне коня, — приказал Константин.

— Ваше величество, я умоляю вас остаться, — настойчиво попросил Далмат. — Это ловушка.

— Ловушка или нет, но я должен идти. Посмотрите, сколько их! — Константин указал на турецкий лагерь, протянувшийся до самого горизонта. — Мы не можем держаться вечно. Нам нужен мир.

— Тогда позвольте мне хотя бы сопровождать вас.

— Нет, мой верный Далмат. Со мной поедет синьор Джустиниани.

— Но ваше величество, это мой долг и мое право — защищать вас.

— Останься здесь, мой старый верный друг. — Император положил руку Далмату на плечо. — Если дела обернутся скверно, я хочу, чтобы именно ты возглавил отряд всадников и поспешил мне на выручку. А если я погибну, ты защитишь мою семью.

Далмат кивнул.

— Значит, решено. Синьор Лонго, идемте. Мне не терпится встретить султана лицом к лицу.

Спустившись со стены, генуэзец с императором обнаружили толпу, собравшуюся у Золотых ворот. При виде императора люди становились на колени, кричали: «Сохрани вас Господь!», «Слава Константину!».

Крики не утихали, пока Константин не выехал за ворота. Лонго с императором миновали двойные стены, выехали в поле и направились к павильону — открытому четырехугольному шатру, воздвигнутому на красном ковре. У шатра ждал, не сходя с коня, Мехмед. Рядом с ним восседал на своем коне Улу, угрюмый и мрачный. Он притворился, будто видит Лонго впервые. А тот внимательно изучал султана.

Лонго не ожидал, что Мехмед так молод — лет двадцати от силы. Среднего роста, но атлетически сложенный, с ярким, запоминающимся лицом: полные губы, высокие скулы, большой нос. Глаза султана завораживали: внимательные, цепкие и яркие, они, казалось, заглядывали в самую душу.

— Император Константин, я всей душой рад видеть вас, — произнес султан на правильном греческом языке, хотя не без акцента.

— Султан Мехмед, для меня честь встретиться с вами, — ответил Константин. — Надеюсь, мы сможем установить мир между нашими народами. Эта осада затянулась слишком надолго.