Осада

 К тому времени, как они переоделись и присоединились к остальным во дворе, свита Эсканора уже вливалась в ворота. Высокий, даже по шадоварским меркам, принц был виден в середине группы, его медные глаза сверкали поверх голов сопровождающих. Галаэрон и остальные опустились на колени и ждали, пока стражники займут свои посты по периметру двора. Эсканор направился прямо к статуе Ариса и медленно обошел ее, проводя пальцами по гладкому камню. Когда он дошел до того места, где хвостовой шип пронзил его живот, он заметно поморщился и отвернулся, подняв голову, чтобы обратиться к коленопреклоненному гиганту.

— Очень похоже. Как настоящий — сказал он.

Хотя Эсканор провел три дня в постели, приходя в себя после удаления яйца фаэримма, он не выказывал никаких признаков слабости.

— Могу поклясться, что он движется.

— Спасибо, — сказал Арис. — Твои слова для меня очень много значат.

— По правде говоря, она мне так нравится, что я хотел бы купить её для своей виллы, — сказал Эсканор.

Он жестом подозвал к себе слугу без доспехов.

— Мис заплатит столько, сколько ты сочтешь справедливым.

— Заплатит? — Арис, казалось, на мгновение задумался над этим, а затем сказал:

— К сожалению, я уже обещал эту статую Хадруну.

Все присутствующие дружно ахнули, а потом Эсканор рявкнул:

— Хадруну?!

Для Высочайшего, уважаемый принц, — быстро ответил Малик. — Хотя я уверен, что Арис может сделать еще одну в кратчайшие сроки, особенно учитывая, что цена не имеет большого значения.

— Еще одну? — эхом отозвался Арис. — А почему их должно быть две?

— Есть много веских причин — сказал Малик, осмелившись встать и без разрешения направиться к свите Эсканора. — Я расскажу вам все позже, но сначала позвольте мне поговорить с управляющим принца.

Эсканор жестом приказал стражникам отойти и, пересекая двор, свирепо посмотрел на маленького человечка.

— Малик, неужели ты действительно хочешь оскорбить Высочайшего, скопировав дворцовое сокровище? — Лицо Малика побледнело.

Он начал бормотать извинения, но Эсканор жестом велел ему замолчать и двинулся через двор, жестом приказывая остальным встать.

— Видите, статуя была только одной из причин, почему я просил, показать вам путь ко дворцу.

Он остановился перед Валой и взял ее руки в свои.

— Я хотел поблагодарить тебя за спасение моей жизни. Рафа сказал мне, что ты дралась как настоящий дьявол.

Вала даже покраснела, и Галаэрону сразу же не понравилось, как ее зеленые глаза выдержали взгляд принца.

— Ничего особенного, — сказала она, оставляя свои руки в руках Эсканора. — Нападавший отвлекся.

Галаэрон придвинулся ближе к Вале.

— Ты отвернулся не вовремя, принц, иначе мог бы убить его сам, пока он был оглушен телепортацией.

— Да, жаль, что я не смог прочитать твои мысли — сказал Эсканор, устремив медный взгляд на Галаэрона и отпустив руки Валы. — Ты был прав, держа фаэриммов в пещере. Было бы опасно позволить им сбежать с секретом сращивания.

Оставив Галаэрона дымиться, Эсканор повернулся к Рухе.

— Ты та самая арфистка, который преследует Малика?

— Так и есть. — Эсканор посмотрел на маленького человечка так, словно ему было трудно в это поверить. — Неужели он действительно такой ужасный преступник?

— Не стоит недооценивать его, принц — сказала Руха. — Те, кто это делают, часто расплачиваются за ошибку жизнью.

Это вызвало у Эсканора полную клыков ухмылку.

— Тогда я рад, что ты здесь, чтобы наблюдать за ним, арфистка, но запомни предупреждение Хадруна – Малик не совершил никакого преступления в этом городе, и если он это сделает, то наше правосудие решит дело.

Руха склонила голову.

— Мое единственное желание – проследить, чтобы он не причинил больше вреда, чем уже причинил.

— Хорошо. — Эсканор повернулся к Вале и жестом указал на ворота. — Если ты и твои друзья соблаговолите сопровождать Галаэрона, то Высочайшему будет угодно, чтобы вы осмотрели дворец сегодня утром.

Вала кивнула и двинулась вперед. Галаэрон шагнул к ней, убедившись, что встал между ней и Эсканором, когда остальные сомкнулись вокруг них. Заметил ли принц этот маневр, сказать было невозможно, но Вала нахмурилась безошибочно. Когда свита покинула ворота, она наклонилась ближе и прошептала:

— Твоя тень показывается, Галаэрон. Как ты думаешь, может пойти не так?

— Ничем не могу помочь.

В зеленых глазах Валы мелькнул огонек, и она удивила его улыбкой.

— Значит, ты ревнуешь.

— Эльфы не испытывают ревности, а даже если бы и испытывали, ревновать не к чему — сказал он.

Хотя чувства, которые они разделяли друг к другу, за последние несколько месяцев стали слишком сильными, чтобы скрывать их, Галаэрон по-прежнему не желал действовать в соответствии с ними. Мало того, что Вала была человеком, который состарится на его глазах, она обещала оставаться с ним только до тех пор, пока его теневой кризис не закончится, или она будет вынуждена закончить его за него. После этого она вернется к своему сыну в Ваасу, и Галаэрон не думал, что несколько месяцев любви стоят того, чтобы смотреть, как она уходит. Это и так будет достаточно тяжело.

— Я не хочу, чтобы ты забыла о своем обещании.