Осада

Кейя почувствовала, как к ее щекам приливает жар.

— Конечно, Повелитель Мечей.

Она повернулась к Хелбену и увидела, что он смотрит в потолок, склонив голову набок, с отсутствующим выражением в глазах. Желая избежать очередного упрека, она все же заговорила.

— Если лорд Чёрный Посох считает, что наши жизни будут потрачены с пользой, я уверена, что говорю за Джарили и других в Высокой Страже…— Хелбен поднял ладонь, призывая к молчанию, затем обратился к потолку:

— Лаэраль? Это была ты?

Лорд Дуирсар и Кииньон обменялись удивленными взглядами. Они знали так же хорошо, как и Кейя, что в то время как все Избранные слышали следующие несколько слов, когда их имя произносили где-либо на Фаэруне, мертвая стена ограничила диапазон возможностей Хелбена Шараэдимом. Если он был в контакте с Лаэраль, то либо она вошла в Шараэдим, либо что-то ослабило барьер фаэриммов.

— Лаэраль, конечно, я жив — сказал Хелбен. — Я в Эвереске.

Волнение было слишком сильным для остальных в комнате. Лорд Дуирсар и Кииньон начали выкрикивать имя Лаэраль и выкрикивать просьбы об оружии и магии, в то время как ваасанцы расспрашивали о Вале и о том, не напали ли фаэриммы на их дома. Даже Кейя не могла удержаться, чтобы не спросить о брате. Хелбен окинул их всех темным взглядом.

— Вы в уме?

В комнате стало тихо, как в могиле, затем Кейя и остальные провели следующие несколько минут, слушая странный, односторонний разговор, прерываемый использованием имени Лаэраль через каждые несколько слов. Убедившись, что она все еще далеко от Шараэдима, пробираясь сквозь Лес Змиев, двое Избранных потратили несколько минут, рассказывая друг другу о событиях внутри и снаружи Шараэдима. Как только каждый из них получил базовое представление о том, что делал другой в течение четырех месяцев или около того, они начали проверять степень ослабления мертвой стены, пробуя различные формы коммуникационной магии. Когда все их заклинания оказались неспособными пробить барьер, Хелбен решил попробовать другой путь и использовал заклинание, чтобы отправить свой кинжал в руку Лаэраль. Оружие исчезло, когда он произнес заклинание.

— Лаэраль, он уже в пути. — Хелбен на мгновение замолчал, потом нахмурился. — Это не ... э-э, Лаэраль, что не так?

Громкий удар отразился от потолка, затем изумленный Страж закричал:

— Эй, кто бросает кинжалы?

Хелбен на мгновение закрыл глаза, потом сказал:

— Лаэраль, ничего хорошего. Поговорим позже.

Хелбен продолжал смотреть в потолок, затем повернулся к лорду Дуирсару.

— Что вам удалось узнать из моего разговора?

— Будет лучше, если ты перескажешь все — сказал лорд Дуирсар. — Я так понимаю, леди Лаэраль нашла способ ослабить мертвую стену?

— Не Лаэраль, — сказал Хелбен. Незересы.

— Незересы? — ахнул лорд Дуирсар.

— Анклав Шейдов, если быть более точным — сказал Хелбен. — Это они создали теневой барьер, чтобы отрезать фаэриммов от Плетения и ослабить их для последней атаки.

— Тогда нет необходимости жертвовать отрядом магических клинков, чтобы прикрепить к ней магическую звезду — сказал Кииньон. — Если Анклав Шейдов на нашей стороне, нам нужно только попросить их опустить её, пока мифал не ослабел.

Лицо Хелбена помрачнело.

— Боюсь, все не так ясно.

Он взглянул на Кейю и ваасанцев, затем взял лорда Дуирсара под руку и направился к лестнице.

— Возможно, нам следует обсудить это в Вершине Облаков. Есть трудные решения, которые нужно принять, и вам может понадобиться совет Старейшин Холма.

Кейя прикусила губу и умудрилась промолчать, даже когда Хелбен начал спускаться по лестнице вместе с Кииньоном и лордом Дуирсаром. Как только они скрылись из виду, Дексон подошел к ней и обнял крепкой рукой за плечи.

— Я уверен, что с Галаэроном все в порядке, — сказал он. — Мы спросим позже, когда они определятся со своей стратегией.

Кейя кивнула и сжала руку Дексона. — Спасибо.

Она закрыла глаза и подняла лицо к небу.

— Я молюсь Ханнали, чтобы хотя бы на этот раз Старейшины Холмов двигались со скоростью больше человеческой, чем эльфийской.

Всего через три дня под палящим солнцем Анаврока язык Галаэрона распух до размеров языка рофа. Его голова пульсировала болью, а зрение непредсказуемо расплывалось. Сердце билось медленными, вялыми толчками, которые, казалось, едва качали вязкую кровь по венам, и он был достаточно близко к воде, чтобы почувствовать запах влажного песчаника. Иногда сквозь завесу изумрудной листвы, растущей у подножия скалы впереди, он даже видел мелькнувшую серебристую рябь. Если бы Руха не настояла на том, чтобы они остановились, чтобы изучить оазис, прежде чем войти, они с Арисом уже были бы у бассейна, делая все возможное, чтобы напиться вдосталь. Две минуты спустя, однако, Арис и Руха были бы мертвы, а Галаэрон возвращался бы в Анклав Шейдов в паре чешуйчатых когтей.