Осада

Рухе потребовалось всего несколько минут, чтобы понять, что в оазисе было слишком тихо: не было ни птиц, порхающих по верхушкам деревьев, ни зайцев, снующих в подлеске. Несколько минут спустя Арис заметил дракона, молодого голубого, спрятавшегося на скрытом выступе, прямо над верхушками деревьев, на одном конце которого виднелись только глаза и рога, а на другом-кончик свисающего хвоста. Галаэрон сделал знак своим спутникам, и они скользнули вниз за гребень дюны и отступили в ложбину почти в четырехстах футах внизу. Тени не было, поэтому Арис опустился на свое место на украденном теневом покрове, которое лежало сложенным на склоне противоположной дюны. Его глаза остекленели и запали от обезвоживания, губы потрескались, а ноздри воспалились. Великан взглянул на полуденное солнце и сказал:

— Мне нужна эта вода. Его голос был похож на хриплое карканье. — Даже если мне придется сражаться за него с драконом.

— Дракон будет только началом — сказал Галаэрон. — Он выглядит слишком маленьким, чтобы иметь много заклинаний, но я держу пари, что шадовары устроили для него способ общения с Малигрисом.

— Может быть, это не имеет к ним никакого отношения, — сказал Арис. — Похоже, оазисы – хорошее место для охоты молодых драконов.

— Но не для охраны — сказала Руха. Хотя она выпила не больше нескольких глотков с тех пор, как они покинули Анклав, ее голос не выдавал никаких признаков жажды. — Ничего не случится, пока здесь дракон. Когда они охотятся, они должны налететь и взять все, что могут. Иначе молчание птиц выдаст их. Арис опустил голову.

— Я больше не могу — сказал он. — Если я войду один, может быть, нам удастся его обмануть.

— Как ты думаешь, сколько каменных гигантов бродит по пустыне? — спросила Руха. — Если дракон увидит кого-нибудь из нас, шадовары поймут, что мы повернули к Кормиру, а не к Эвереске.

Арис посмотрел на гребень дюны, его глаза стали большими и дикими. — Тогда мы должны убить его, — сказал он. — Мы должны

подкрасться и убить его.

— Ты болен от солнца, Арис, — сказал Галаэрон. — Ты не можешь подкрасться к дракону.

— В Сайяддаре будет вода — Руха встала и пошла на юг, ступая по отвесной стене желоба, чтобы склон обрушился и соскользнул вниз, заметая следы. — Мы скоро будем там. Это недалеко.

Арис застонал и закрыл лицо руками.

— Пошли, — сказал Галаэрон. — Я возьму теневой покров. — Арис поднял голову достаточно высоко, чтобы одним глазом взглянуть на Галаэрона.

— Оно в два раза больше тебя. Как ты сможешь нести его?

— Галаэрон вытащил из-под плаща прядь теневого шелка и начал складывать ее в круг.

— Как ты думаешь?

— Нет! — Арис прогремел это слово достаточно резко, чтобы вызвать небольшую лавину на склоне позади Галаэрона. — Никакой теневой магии.

Руха резко обернулась.

— Ты пытаешься вызвать дракона на нас? — Мгновение она смотрела на великана, потом перевела взгляд на Галаэрона. — Оставь покров. Он слишком тяжелый и горячий, чтобы нести его.

— Это доказательство, — сказал Галаэрон, начиная скручивать концы своего теневого шелка, — и я не оставлю его.

— Тогда я понесу его. — Арис встал и перекинул огромное одеяло через плечо. — Потому что ты не произнесёшь еще одно заклинание тени.

Не имея места, чтобы спрятаться от солнца, и беспокоясь о том, чтобы привлечь стервятников и выдать их позицию, даже если они остановятся, троица провела остаток дня, маршируя на юг. Время от времени Руха взбиралась на гребень дюны, чтобы изучить местность и поискать в небе признаки преследования драконов, затем махала своим спутникам за спиной и вела их на восток в безумном беге через дюну за дюной. Эти усилия, казалось, никогда не утомляли ведьму, но Галаэрон и Арис так уставали после дюжины или около того переходов, что их ноги подкашивались и оставляли их ползать на четвереньках. Галаэрон провел большую часть этого времени, кипя от злости из-за дезертирства Валы, наслаждаясь перспективой мести, которую он обрушит на Теламонта за отказ вмешаться в дела Эсканора, и обдумывая, как он подчеркнет роль принца в таянии Высокого Льда. Шадовары предали его, похитили Валу и заставили ее закрыть глаза на обещание, которое она дала ему, и за это они заплатят. За это он раскроет миру их истинную природу, расскажет, как они растопили Высокий Лед и испортили погоду по всему Побережью Меча. Что это решение может означать для Эверески, Галаэрон даже не задумывался. У Анклава Шейдов были свои причины уничтожить фаэриммов, и его уход вряд ли повлияет на их планы. Наконец, когда послеполуденные тени начали вытягиваться к вечеру, они поднялись на вершину дюны и увидели перед собой обширную прерию бледно-зеленых лугов. Вдалеке коричневое пятно стада газелей медленно проплывало над пурпурным горизонтом, в то время как остальная часть равнины была испещрена крошечными пятнышками кормящихся птиц. Там и сям по руслу высохшей реки были разбросаны пышные кроны нескольких десятков больших тополей.

— Скорей, ударь меня сейчас же! — Выругался Арис. — Река сухая, как кости.