Осада Бостона. Лоцман.

Пусть читатель не думает, что, пока происходили описанные вами эпизоды, мир остановился в своем движении. К тому времени, когда трое моряков были размещены по отдельным комнатам и в галерее, куда выходили эти три комнаты, был поставлен часовой, чтобы одновременно следить за всеми, уже наступила глубокая ночь. Капитан Борроуклиф явился на зов полковника, который, весьма неопределенно извинившись по поводу перемены в программе вечерних развлечений, предложил своему гостю возобновить атаки на мадеру. К этому делу капитан отнесся весьма серьезно, и часы аббатства уже не раз печально напоминали об истекшем времени, а приятели и не думали расставаться. Мистер Диллон меж тем куда-то исчез. Слуга, когда полковник стал расспрашивать его, ответил, что «мистер Кристофер, наверно, отправился верхом в ***, чтобы поспеть к завтрашней охоте, которая начнется на заре». Но пока джентльмены потягивали в столовой вино, развлекаясь рассказами о былых временах и жестоких сражениях, в других частях здания разыгрались две совсем иные сцены.

Как только в аббатстве воцарилась глубокая тишина, прерываемая лишь воем ветра да раскатистым хохотом полковника и капитана, уютно устроившихся за бутылкой вина, дверь одной из «келий» тихонько отворилась, и из нее выскользнула Кэтрин Плауден в темном плаще и с ночником в руках, тусклый свет которого едва освещал мрачные стены впереди, оставляя все позади в непроницаемом мраке. За ней вскоре последовали две другие женщины в такой же одежде и с такими же ночниками в руках. Когда они все трое очутились в галерее, Кэт-рин осторожно затворила дверь комнаты и двинулась вперед.

— Тс-с! — робко прошептала Сесилия. — В той половине дома не все еще спят. И, если твои подозрения справедливы, мы своим посещением можем выдать наших друзей и бесповоротно их погубить.

— Разве смех полковника Говарда, когда он сидит за бутылкой вина, так непривычен для твоего слуха, Сесилия, что ты не узнаешь его? — насмешливо возразила Кэтрин. — Или ты забыла, что в подобных случаях он редко бывает способен что-нибудь слышать или видеть? Идите за мной: мои подозрения основательны, иначе и быть не может. И, если мы не предпримем что-либо для спасения пленников, они погибли. Разве только их затея лучше продумана, чем мне кажется!

— Вы вступили на опасный путь, — спокойно заметила Элис Данскомб. — Но вы молоды и потому склонны верить в успех.

— Если вы не одобряете нашего намерения, — сказала Сесилия, — значит, оно действительно дурно и нам следует вернуться.

— Нет, нет, я не хотела сказать о вашем намерении ничего плохого. Если бог вручил вашей защите жизнь тех, к кому вы питаете чувства любви и уважения, какие женщине суждено дарить лишь одному мужчине, у него были на это свои основания. Ведите нас, Кэтрин! По крайней мере, мы избавимся от наших сомнений!

Пылкая девушка не нуждалась в повторении просьбы: легкими, быстрыми шагами она тотчас двинулась вперед по галерее. Дойдя до конца, подруги по узенькой лестнице спустились в первый этаж и, тихонько отворив маленькую дверь, очутились на лужайке между домом и садом. Они перебежали через нее, укрывая от яростных порывов ветра, доносившегося с моря, свои ночники. Вскоре они уже были возле большого, наспех пристроенного флигеля, простая архитектура которого не выдерживала сравнения с красивым главным зданием, и вошли туда через массивную дверь, которая стояла полуоткрытой, словно ожидая их.

— Хлоя в точности исполнила мои приказания, — прошептала Кэтрин, когда они укрылись от холода и ветра. — Теперь, если все слуги спят, мы можем наверняка пройти незамеченными.

Им следовало еще миновать людскую, что они и сделали без затруднений, так как здесь находился только один старик негр, спавший глубоким сном в двух шагах от колокола. Проскользнув через это помещение, они долго шли по длинным и извилистым коридорам, по-видимому хорошо знакомым Кэтрин, хотя и неведомым ее спутницам, а затем поднялись по другой лестнице. Они были уже близки к цели и теперь остановились, чтобы убедиться, не возникают ли какие-либо препятствия на их дальнейшем пути.

— Ну, вот наша затея вдруг оказывается безнадежной! — прошептала Кэтрин, скрытая мраком, царившим в длинном узком коридоре. — Часовой стоит в галерее, а я думала — его поставили под окнами. Что нам теперь делать?

— Давайте вернемся, — тоже шепотом ответила Сесилия. — Дядя очень считается со мной, хотя иногда и бывает с нами строг. Утром я постараюсь уговорить его отпустить арестованных, взяв с них обещание не повторять подобных попыток.

— Утром уже будет поздно, — возразила Кэтрин. — Я видела, как этот дьявол Кит Диллон уехал куда-то верхом, сказав, что отправляется на завтрашнюю охоту, но я по глазам его видела, что он задумал какую-то пакость. Он молчит просто для большей уверенности. И, если утро застанет Гриффита в этих стенах, он будет осужден на смерть.

— Молчите! — воскликнула Элис Данскомб со странным волнением. — Может быть, счастливый случай поможет нам договориться с часовым!