Осада Макиндо

В сотне метров от него Макхаддиш тоже улыбался. Звуки погони сместились к западу и затихали. Его преследователи сбились со следа. Военачальник немного отдохнул, прислонившись к дереву у небольшой поляны. В руке не утихала пульсирующая боль, из груди вырывалось прерывистое от боли дыхание. Он осторожно размотал пропитавшийся кровью тартан и осмотрел рану. Попробовал пошевелить онемевшими пальцами, но они не двигались. Пересиливая себя, Макхаддиш попытался снова, и на этот раз несколько пальцев дернулись, что обнадежило скотта. Не прекращая шевелить пальцами, он почувствовал, как онемение пропадает и внутри руки все больше разгорается острая боль. А потом всю руку как будто пронзило, и Макхаддиш даже застонал от неожиданности, но все равно обрадовался. Все лучше, чем полное онемение. Если он станет калекой, то, считай, жизнь его на этом закончится. У скоттов участвовать в сражениях должны даже самые старшие военачальники. Стараясь не обращать внимание на боль, Макхаддиш глубоко вздохнул и поднял голову.

Всего метрах в трех от него мелькнул темный силуэт.

Пусть рука Макхаддиша и была покалечена, но рефлексы военачальника оставались по-прежнему молниеносными. Он отреагировал, почти не задумываясь, и бросился на перехват. Рука противника дернулась к поясу, и скотт понял, что тот хватается за оружие. И, опять-таки, так же инстинктивно Макхаддиш догадался, что его раненая правая рука в ближнем бою бесполезна. Опустив плечо, на полусогнутых ногах, он прыгнул на противника, закутанного в плащ.

* * *

Скорость атаки скотта застала Уилла врасплох. Приближаясь к Макхаддишу, он слышал тяжелое дыхание и его стон, когда тот попытался пошевелить онемевшими пальцами поврежденной правой руки. У Уилла не было опыта сражений с воинственными северными племенами, и он не знал, на что способны эти суровые воины. Тут рейнджер допустил вторую после неудачной засады ошибку. Ранение в руку не считалось у отважных северян достаточным основанием для того, чтобы прекратить бой. Скотты прекрасно умели сражаться руками, ногами, головой, коленями, локтями и зубами – как того потребует случай! Макхаддиш плечом ударил Уилла прямо в грудь, и от мощного удара воздух с шумом вышел из легких рейнджера. Уилл почувствовал, как земля уходит у него из-под ног, и рухнул на снег. Едва упав, он постарался тут же перекатиться в сторону, понимая, что скотт не замедлит воспользоваться своим преимуществом. Затем, когда его зрение прояснилось, Уилл увидел, как враг неуклюже согнулся, приподняв правое колено и ощупывая сапог левой рукой.

Именно то, что Макхаддиш решил достать узкий кинжал, спрятанный за голенищем правого сапога, скорее всего, и спасло жизнь Уиллу. Это нерасторопное движение дало Уиллу достаточно времени, чтобы подняться на ноги.

И почти сразу же он отпрыгнул в сторону, чтобы уклониться от стремительного выпада Макхаддиша, вооруженного кинжалом. Лезвие пропороло плащ Уилла, и он попытался со всей силы пнуть врага ногой в колено. Макхаддиш, словно пританцовывая, увернулся от удара и дал Уиллу столь необходимое время на то, чтобы вынуть нож-сакс.

С тихим шелестом стальной клинок вышел из кожаных ножен; увидев в лесном полумраке тусклый блеск тяжелого ножа, Макхаддиш настороженно сощурился. Враги принялись ходить кругами вокруг друг друга. Кинжал скотта был почти таким же длинным, как и сакс, хотя и у́же. Обычно в такой схватке противники стараются схватить друг друга за запястье свободной рукой и вывернуть его, состязаясь в силе. Но сейчас Макхаддиш держал кинжал в левой руке, и хвататься за запястье неприятеля было бессмысленно. Так Уилл только подставил бы врагу свой незащищенный левый бок и отвел в сторону свою руку с оружием, чем неприятель не замедлил бы воспользоваться.

Вместо этого враги начали обмениваться выпадами, словно фехтовальщики, попеременно размахивая лезвиями. После того как один отражал выпад другого, он сам переходил в атаку, и все повторялось. При этом они старались не поднимать высоко ноги, боясь утратить равновесие на неровной поверхности. Противники напряженно всматривались друг другу в глаза, не отводя взгляда. Уилл никогда не видел, чтобы враг двигался настолько проворно, как этот военачальник скоттов. Макхаддиш же никогда не встречал врага, который бы двигался так же ловко, как он сам.

Уиллу казалось, что его противник виртуозно владеет левой рукой, так же как и правой. Он понимал, что стоит ему отвлечься на долю секунды, как скотт тут же налетит на него и воткнет кинжал прямо в ребра. Рейнджер вдруг осознал, что может умереть тут же, на этом самом месте, в этот вечер.

Когда Уилл попытался достать метательный нож из потайных ножен под воротником, это движение едва не стоило ему жизни. Ему немного помешал капюшон, и, пока он нащупывал рукой нож, Макхаддиш метнулся вперед, мгновенно выкинув руку с кинжалом.