Осада Макиндо

Дыхание прекратилось так же внезапно, как и началось. Тробар пошел дальше, за ним нехотя последовали Макхаддиш и три скандианца. Уилл вдруг понял, что беспокойство великана было чистым притворством. Он блестяще играл свою роль – изображал страх и сомнение. Как сказал Малькольм, страх порождает страх. Заметив ужас на лице великана, который сам походил на чудовище, все начали бояться еще сильнее.

Тробар снова остановился и повертел головой, прислушиваясь к чему-то.

Звук, казалось, шел одновременно со всех сторон и в то же время ниоткуда. На смену дыханию пришло глубокое гортанное гудение, почти на пределе человеческого восприятия.

Тробар обернулся к небольшой процессии. Глаза его расширились от страха.

– Быст… гее! – прохрипел он и на тот случай, если они не поняли, тут же припустил по тропинке шаркающей походкой.

Макхаддиша это застало врасплох, и он пару секунд оставался на месте. Но потом цепь натянулась, и скотт едва не упал, с трудом сохранив равновесие. Он посеменил за великаном, натыкаясь на деревья, но не останавливаясь, так как понимал, что Тробар ждать его не будет. Если он споткнется и упадет, то великан просто будет тянуть его за собой до тех пор, пока он не задохнется.

Скандианцам особого приглашения не требовалось. Они помчались за военачальником скоттов, подталкивая того оружием и призывая бежать быстрее или уступить им дорогу. После некоторых колебаний за ними последовали Уилл с Хорасом, спотыкаясь о корни и выбоины на тропе. Их факелы трепетали, оставляя след из искр.

Уилл повторял себе, что все это иллюзия – хитрые фокусы. Он знал, что подопечные Малькольма подготавливали их целый день. Разум подсказывал рейнджеру, что бояться нечего, но, несмотря на это, он никак не мог отделаться от чувства страха, охватившего его в этом мрачном холодном лесу.

Гудение переросло в низкий раскатистый хохот – казалось, будто сам лес смеется над бесплодными попытками людей сбежать от него. Тробар продолжал призывать своих спутников бежать дальше хриплым, гортанным голосом. Уилл оглянулся через плечо, но в свете факела ничего нельзя было разглядеть уже метрах в двух. И снова его охватило чувство неизбежной угрозы, как будто по пятам за ним следовало что-то огромное и крайне враждебное.

Уилл споткнулся о корень и полетел вперед. Но не успел он упасть, как его за руку подхватил Хорас, помогая обрести равновесие.

– Смотри под ноги! – сказал он.

Страх и вправду оказался заразительным. Уилл почувствовал его в дрожащем голосе Хораса. Хорас заметил его во встревоженном взгляде Уилла. Оба они высоко ценили храбрость друг друга, так что мысль о том, что Хорас боится, заставляла Уилла тревожиться еще сильнее, и наоборот. Ночь, темнота, узкая петляющая тропинка – все это усиливало их беспокойство. И еще его подпитывал самый древний страх на свете – страх неизвестности.

Хохот, до этого постоянно раздававшийся в лесу, превратился в угрожающее рычание без слов. В нем смешивалось недовольство с ненавистью, словно неведомое лесное существо устало играть с людьми и готово было напасть на них.

И вдруг деревья расступились, и люди выбежали на открытую поляну, к которой так стремились все это время. Лесные звуки постепенно затихли.

Небольшой отряд остановился. Люди устало переводили дыхание. Поляна достигала едва ли двадцати метров в ширину, но наверху простиралось ночное небо, и теперь, когда деревья отступили, казалось, что и дышится здесь гораздо легче. В центре поляны догорал костер, после темноты леса он показался вдвое ярче обычного. Все инстинктивно направились к нему, словно к спасительному убежищу.

Однако между ними и костром выросла фигура человека, поднявшего руку в безмолвном приказе остановиться. Перед ним плясала его длинная тень, отбрасываемая костром.

Это был Малькольм, но не тот добродушный и всегда готовый помочь целитель, которого знал Уилл. Это был иной Малькольм – облаченный в длинный черный балахон с вышитыми золотыми нитями луной, звездами и кометами. На его голове красовалась высокая серебристая шляпа в виде трубы с плоским верхом и с узкими полями сантиметров десять шириной. Она отражала красноватый свет костра, посылая мерцающие среди деревьев блики при малейшем движении головы.

Эта шляпа добавляла Малькольму мрачного величия, и он, приняв грозную, внушающую благоговение позу, казался теперь на целую голову выше Хораса. Его лицо покрывали древние черно-серебристые узоры, глаза таинственно мерцали под маской. Целитель вытянул руки в стороны, и Уилл увидел, что рукава его одежды расширяются по краям так, чтобы походить на крылья летучей мыши. И когда Малькольм заговорил, то голос его не походил на обычный приятный и размеренный голос целителя. В нем слышались грубые, требовательные нотки. Этот голос заставлял слушателя волноваться.

Глава 22

– Тробар, глупец! – сердито упрекнул Малькольм своего помощника. – Я же приказал тебе прийти сюда до захода луны, пока он не проснулся!

И колдун показал на темный круг деревьев позади себя, откуда снова донеслось едва слышное злобное рычание. Тробар удрученно повесил голову.