Осада Монтобана

— Нашёл. Бренский замок, где полковник де Трем и его братья будут у вас перед глазами. Узнав, что его владелец искал убежища в Гюи, когда наши войска заняли Брабант, я отыскал его там и заключил с ним письменное условие для найма его замка. Вам легко будет, благодаря французской вежливости, заставить подтвердить это условие для Валентины де Лагравер.

— Особенно обратившись к братьям Камиллы. Но уверены ли вы, что они вас не заметили в ваших переездах между отрядами армии де Брезе? Они должны полагать, что видят в первый раз брата Валентины, когда я сочту нужным свести его с ними.

— При моих появлениях в Брен-ле-Шато и в Вавре, пунктах, отстоящих один от другого на пять лье, и между которыми расставлены войска маршала де Брезе, я носил одежду и разыгрывал роль старого люттихского разносчика. Костюм этот я бросил только теперь, чтобы ехать к вам на встречу.

— Вы счастливее меня. От Парижа до Марля какой-то человек преследовал меня с подозрительным упорством. В Гонессе он попытался на меня напасть. Перед Розуа я остановила его только тем, что убила под ним лошадь... да он и теперь не потерял моего следа. Взгляните, вот он стоит перед гостиницей и осматривает двор.

Как сказано выше, Валентина быстро отодвинулась от окна, у которого в прохладном вечернем воздухе освежала свою горячую голову. Потом она знаком подозвала к себе Мориса, заставила его нагнуться к подоконнику и осторожно выглянуть на улицу. Таким образом он увидел Рюскадора так, что тот не мог его заметить.

— Этого шпиона надо заставить потерять наш след, — сказала она повелительным тоном.

— Приказывайте! — ответил Морис с видом твёрдой решимости.

— Завтра утром я надену женское платье. Вы останетесь в этом колете, подобном моему, и уедете отсюда до меня. Этот рыжий человек теперь вошёл во двор. Вероятно, он здесь остановится: наша карета докажет ему, что мы здесь. Он будет нас подстерегать. Если он заметит ваш отъезд, то примет вас за меня и погонится за вами...

— Я сумею в случае нужды остановить его навсегда, — перебил отважный молодой человек.

— Если же он не приметит вашего отъезда, — продолжала Валентина, не обратив внимания на его слова, — то он увидит, что в карете уезжает белокурая девушка вместо черноволосого молодого человека, за которым он следит. Подмену эту он примет за хитрую уловку и останется в Динане, чтобы отыскать того, кого будет считать укрывшимся где-нибудь здесь в городе.

— Не знаю, увлеку я за собою этого наглеца или нет, но куда мне потом ехать и где вас ждать?

— Как расположена армия, угрожающая Брюсселю?

— Она растянута на протяжении шести лье; правое крыло в Вавре, а левое в Брен-ле-Шато. Последний пункт в четырёх лье к югу от Брюсселя, первый в пяти лье к западу.

— Где главная квартира маршала де Брезе?

— В Огене, который является центральным пунктом линии, проходящей от Вавра до Брен-ле-Шато.

— Необходимо, чтобы вы завтра основательно опередили меня. Вам надо доставить маршалу де Брезе тайное предписание кардинала относительно моего поручения. Из Огена вы вернётесь в Брен, но примете меры, чтобы те, против кого мы действуем, только впоследствии узнали о приезде Мориса де Лагравера раньше сестры его в нанятый нами замок. Если по какому-нибудь случаю меня там ещё не будет, то не ждите меня; уезжайте из замка с величайшими предосторожностями, так чтобы никто не заметил вашего отъезда. Отправляйтесь в Нивелль, остановитесь в гостинице «Большой Бокал» и ждите там моих приказаний.

— Со всеми этими переездами мне предстоит проехать лье около двадцати, — сказал Морис. — Отправившись даже на рассвете, я не могу быть в Огене ранее вечера, а в Брен-ле-Шато и Нивелле не прежде как на следующий день к ночи.

— Тем лучше; находясь в такой местности, где вы можете встретиться с нашими врагами, вы должны старательно хранить инкогнито. Поймите меня хорошенько: я Морис де Лагравер и вместе с Тем Валентина. В себе я соединяю два лица: ваше и моё собственное. Вы будете действовать только по моему, а не по собственному побуждению. Покоритесь необходимости быть зачастую одною лишь тенью, призраком, живым портретом, выставляемым на обозрение по причине моих собственных скитаний и моей двойственности.

— Я покорюсь всему, Валентина, — ответил серьёзно Морис. — Я дал вам клятву, и вы спасли мне жизнь. Раб моего слова и моей благодарности, я буду вашим слепым орудием; вы это знаете. Разве я возмутился против того, что вы взяли моё имя и скрываетесь под ним, как под маскою? Всегда непреклонный в моей воле, разве я восстал против уничтожения моего я в пользу вашей мести?

— К чему эти вопросы? — сказала Валентина.

— К тому, чтобы открыто высказать вам мои мысли и мои чувства относительно ваших намерений. Я до конца буду служить вашим страшным замыслам, но не без скорби и не теряя надежды смягчить вас в последнюю минуту.

— Я угадываю причину вашего мягкосердия, — насмешливо ответила Валентина. — Вероятно, любовь к Камилле.