Осады и штурмы Северной войны 1700–1721 гг

Другой эпизод относится к окрестностям Выборга в мае 1711 г. Масштабные боевые действия закончились в тех краях годом ранее – Кексгольм и Выборг стали русскими, а царь со своей армией ушел на юг в поход, ставший известным как Прутский. На новой границе было неспокойно, и для охраны коммуникаций Выборга с Кексгольмом и Петербургом у Мулмызы (предположительно в районе совр. поселка Грибное между озерами Глубокое и Охотничье) возвели редут, в котором сидели 80 солдат с капитан-поручиком. 20 мая на мызе по пути из Петербурга в Выборг остановился некий майор Дмитриев. По совпадению, в тот же день редут подвергся нападению неприятельской партии в 600 человек. Во время штурма люди гарнизона «хотя крепко держались, однако-ж за множеством неприятелей из того редута выбиты». Проезжий майор принял участие в бою, но был убит вместе с 16 солдатами; в плен попали капитан-поручик и 3 солдата; остальные, по-видимому, бежали. Среди защитников был плац-адъютант выборгского гарнизона

Василий Муранов, который «взят был в полон, и от них избит ушел». Но фортуна переменчива – по дороге из Петербурга шел со своей воинской частью полковник В.В. Пестриков; увидев приближение колонны, шведский (а русские знали, что им командовал полковник Штернманд) отряд покинул редут, оставил в нем раненых защитников и скрылся[2033].

Новаторским применением редутов известен Полтавский бой. Если обычно в полевых сражениях позиции укрепляли протяженными ретраншементами, то под Полтавой русская армия соорудила на пути наступающих шведов систему из десяти небольших отдельно стоящих, но взаимно поддерживающих друг друга редутов.

Надо сказать, что построение цепной системы редутов само по себе не было чем-то неслыханным. Во Франции в течение XVII в. границы прикрывали цепочками небольших редутов[2034]. У Монтекукколи мы встречаем рекомендацию прикрыть путь к укрепленному лагерю с одной стороны (но не со стороны противника, а с тыла – для подвоза припасов) «чередой малых фортов, находящихся на расстоянии мушкетного выстрела один от другого» [2035].

Новизну такой идеи – применить редуты в полевом сражении – отметил Мориц Саксонский; в своей книге он высказывался против линий и рассуждал о выгоде редутов на примере Полтавского сражения. Его источником информации о сражении был, наиболее вероятно, упоминаемый в тексте генерал Алларт. Но интерпретация событий отражала личное мнение Морица и, видимо, распространенное мнение европейских военных о неожиданно появившейся на арене русской силе. Мнение это было столь же высоко по отношению к царю, сколь невысоко по отношению к его солдатам. В тексте мы находим фактически верное замечание о том, что войска Карла XII неоднократно атаковали и побеждали численно превосходивших их московитов в ретраншементах (это так, если вспомнить Нарву 1700 г. и Головчин 1708 г. у «московитов»; но также верно и для союзников – саксонцев, поляков и датчан). От имени царя высказывается такая мысль: «Шведы хорошо обучены и дисциплинированны, искуссны в войне и стремительны в атаке; наши войска не уступают им в решительности, но уступают во многих других смыслах» [2036]. (Надо сказать, Петр действительно опасался, даже после победы при Лесной, вступать в открытый полевой бой [2037]. Однако эти в целом верные замечания Морица Саксонского сопровождаются утрированными данными о соотношении сил 10–12 тысяч шведов против 50–80 тысяч русских и увенчиваются утверждением, будто московитские войска ничего не сделали для победы, а шведы при Полтаве были побеждены исключительно благодаря успешной диспозиции [2038].

О целях постройки, расположении и роли полтавских редутов дискутируют, опираясь на широкий круг источников, два ведущих исследователя сражения – П. А. Кротов и В. А. Молтусов [2039]. Ученые сходятся во мнении, что редуты задумывались как средство поддержки многочисленных русских драгунских полков. Разнятся версии о внешнем виде системы редутов. Каноническая для отечественной историографии версия, которой придерживается и Кротов, говорит о Т-образном расположении редутов, где «перекладина» из шести поперечных редутов располагалась ближе к русскому лагерю, а «ножка» из четырех продольных редутов была обращена в направлении шведского наступления. В ряде редких картографических источников XVIII в., на которые опирается Молтусов, изображается У-образное расположение редутов, а их число колеблется от 9 до 12.