Осажденные камнем

За эти годы он посетил сотню главных островов, образующих архипелаг Норукай, а также побережья, которые налетчики разграбляли, забирая ресурсы. Норукайцы заставляли рабов вырубать леса, оставляя лишь голые холмы, и добывать в горах железо, золото и серебро. Но Скорбь всегда хотел большего, и теперь намеревался получить это.

Он согласился с предсказанием шамана и оценкой Ильдакара капитаном Кором. Если они захватят легендарный город, то вонзят нож в сердце Древнего мира. Оттуда норукайцы смогут выдвинуться во всех направлениях, вверх и вниз по реке Киллрейвен, блокировать устье и занять все побережье до Танимуры и даже дальше.

Тысячи лет назад норукайские племена были дикими и свирепыми, вели бесконечные междоусобные войны, оставляя после себя разруху и горе. Но опустошавшие земли норукайцы были недостаточно организованными, чтобы стать непобедимыми. Когда империя Сулакана набрала силу, на племена объявили охоту, поскольку те доказали свою неуправляемость. Норукайцы отказались присягнуть на верность Сулакану, и император приказал истребить весь народ. Армия императора оттеснила норукайцев к морю, и племена отступили к многочисленным неприступным островам. Число погибших с обеих сторон было огромно.

Спустя тысячелетия норукайцы снова набрали мощь и принялись неторопливо мстить. Но это заняло слишком много времени.

Нетерпение стало одной из причин, по которой Скорбь сверг короля Сурового. И теперь обглоданный рыбами череп его отца был главным украшением стоявшего в тронном зале аквариума Мелка, где тот держал своих любимых рыбешек.

Скорбь и Мелок стали друзьями; шаман-альбинос был всецело предан своему спасителю. Новый король убил девять неотесанных норукайских воинов, которые совершили ошибку, посмеявшись над странным юношей. После этого остальные норукайцы оставили Мелка в покое, тем самым неохотно выказывая уважение королю.

Король настаивал на том, чтобы Мелок оставался дома, когда он сам отправлялся в набеги. Он ценил видения шамана, но Мелок не был бойцом, а Скорбь знал, что иногда ходячее мясо может впадать в ярость. Всякий раз, когда король возвращался домой с новыми боевыми шрамами, его друг радовался, видя его живым.

Как-то раз перед обычным набегом шаманом овладел необъяснимый испуг. Скорбь намеревался повести четыре корабля на юг для совершения набега на шахтерскую деревню, которую они не грабили на протяжении пятнадцати лет. Дети, которых они оставили в живых, должны были уже вырасти, а жители все позабыть и расслабиться. Набег обещал быть легким, но Мелок умолял короля остаться. Он не объяснял причин, но все более неистовствовал, пронзительно вопя:

— Не уходи, не уходи!

Скорбь никогда бы не признался в своем страхе, но настойчивость Мелка охладила его пыл. Норукайцы так и не поняли, почему он отказался участвовать в набеге, но король не обязан никому ничего объяснять. Когда одна свирепая воительница, Атта, слишком громко рассмеялась и стала напирать, Скорбь сломал ей нос и разбил скулу, ранив так сильно, что ей самой пришлось остаться дома.

Позже король узнал о страшном шторме, накрывшем корабли. Три судна затонули сразу, а последнее, кое-как плывшее в сторону дома, подверглось нападению злобных сэлок. Подводные создания разнесли корабль на части, и среди обломков нашли лишь троих выживших. Если б Скорбь отправился с ними, то тоже бы погиб. С тех пор он всегда слушал Мелка, даже если не понимал таинственных предсказаний.

В гавани забили железные колокола; звон эхом отражался от скал, заглушая рев океана и свист ветра. Шесть змеиных кораблей подняли темные паруса и пустили в ход погодные заклинания, чтобы поймать ветер. Мускулистые норукайцы взялись за весла, выводя суда, словно кинжалы, из узкой защищенной гавани под несмолкающий звон.

— Бухта Ренда, бухта Ренда! — Мелок снова подбежал к нему. — Готовься к Ильдакару и всему миру, мой Скорбь, король Скорбь! Они все будут скорбеть.

— Я построю свой флот, — сказал король. — Мы начнем вторжение только тогда, когда наши воины будут готовы. Наша флотилия будет подобна стае акул.

Когда корабли Кора отплыли от главного острова, Скорбь рукой прикрыл глаза от солнца, вглядываясь в далекие и нечеткие холмики островков в море, соединенные труднопреодолимыми судоходными коридорами через рифы. На подветренной стороне островов были возведены длинные доки, где строились новые змеиные корабли — в дополнение к уже существующим. Скорбь приказал привезти с ближайших берегов материка весь строевой лес; самые высокие деревья пускали на мачты, а остальные распиливали на доски для корпусов. Шпангоуты изгибались вдоль килей, превращаясь в устрашающие змеиные корабли — целые дюжины кораблей.