Осел у ямы порока

– Как так? – заинтересовался директор.

Альбертыч стал рассказывать моё недавнее приключение, но успел дойти в повествовании только до угла, за которым скрылся предполагаемый преступник. Дальше не получилось. Подошел к нам личный водитель Николая Алексеевича и взмолился:

– Николай Алексеевич не успеем. Билеты на самолет пропадут. Поехали. Нам только-только до аэропорта добраться. Совсем времени нет. Опоздаете на самолет. Он ведь даже Вас ждать не будет.

– Ладно, едем сейчас, – отмахнулся от водителя директор, сунул Колчинскому в руку ключи от дачи и дал последние наставления. – Чего хотите мужики делайте, но у вас на поиски осталось два дня. Я вернусь послезавтра. Живите на даче, в средствах не стесняйтесь. Сволочей найдете, я в долгу не останусь. Не найдете, вы мне не друзья. Ну, всё я поехал. Буду после завтра. Я на вас надеюсь.

Надеяться-то он на нас надеялся, а вот мы не знали, что дальше делать. Вернее я не знал, за Альбертыча ручаться не буду, может, он и знал чего, да только мне этого не говорил. Мы посмотрели вослед директорской «Волге». Потом Колчинский пригласил меня в свой автомобиль, повернул ключ зажигания и мы молча двинулись в Портянкино, еще раз осмотреть дачу Михаила Ивановича. Почему мы поехали туда? Не знаю, просто поехать, наверное, некуда.

29

Дача Иваныча встретила нас неприветливо. Так оно, наверное, и должно быть. Кто мы здесь? Гости незваные. Чего нашему приходу радоваться, пользы от нас всё равно никакой не будет. Мрачно было на даче, несмотря на ясную солнечную погоду. Может быть, дача тоже горевала о потере хозяина. Нам ведь этого никогда не понять. Люди дальше своего носа не видят и что самое главное, смотреть не хотят. Категорически отвергается нами наличие души везде, кроме человека. Не верит человек в другой, отличный от него интеллект. Точно не верит, если бы верил, то разве стал бы он так относиться к окружающему миру, конечно бы не стал. Хотя и к окружающим людям человек чаще всего относится так же весьма недоверчиво. Так во что же мы верим? Скорее всего, в ничего, даже в самих себя не верим. Всё везде подвоха ищем, вот и не доверяем никому.

Мы сидели на лавочке возле дачного крыльца и курили. Курили от того, ни к каким действиям были не способны. Информации не хватало. Колчинский еще раз походил по дому и тяжело вздохнул. Я, из чувства товарищества этот вздох поддержал. Вот так сидя в следственном тупике, мы и вздыхали наперебой. Сколько бы мы так сидели, не знаю? Может быть до приезда директора, а может до вечера. Короче, не знаю, так как разрушил нашу безвыходную скуку осторожный стук в металлические ворота.

– Разрешите войти, товарищи? – спросила, появившаяся вслед за стуком совершенно седая голова. – Мне бы вещички забрать. Извиняюсь за беспокойство.

– Какие вещички? – вскинулся в стойку охотничьей собаки, почуявшей дичь, Альбертыч.

– Мои вещички, – вежливо удовлетворил интерес следователя незнакомец. – Я тут ночевал иногда. Меня Михаил Иванович попросил, после того, как по весне обворовали его. А мне-то чего, раз надо помочь, я всегда помогу. Чего ж не поночевать, если надо? Я тут через два дома, со своей старухой живу. Уж лет десять, поди, как демобилизовался, так и живу. Я тридцать лет прапорщиком в армии отслужил и всё, кстати, на охранной службе. Поэтому, мне дом ночью посторожить, что молодость вспомнить. Разрешите представиться – Иванов Иван Иванович. Интересное у меня сочетание фамилии, имени и отчества?

– Интересное, – ответил Колчинский, но заинтересовался совсем другим. – А часто, Вы Иван Иванович здесь ночевали?

– Последние два месяца, каждый день кроме выходных или когда Михаил Иванович в баньку приедет на неделе. Часто.

– А ты здесь всегда один бывал Иван Иванович? – оживился следователь, явно чего-то заподозрив.

– А с кем же мне быть-то? Девки уж ко мне не ходят, а старуха дома надоела. Всегда один.

– И никто никогда к тебе не заходил?

– Нет, не заходил.

– Даже жена ни разу не заходила?

– Жена-то, конечно заходила. Старый, старый, а всё равно она меня проверяет. Вдруг чего не так.

– Ну, кроме жены, кто мог заходить? Дети, внуки, племянники, ну кто?

– Да некому вроде заходить было. Разве, что вот квартирант мой. Славка. Этот был. Он и без меня к Михаилу Ивановичу захаживал в шахматы играть. Игроки они были друг другу подстать. Сядут и режутся в шахматы эти. В последнее время все на интерес играть стали. Иваныч два раза квартиранта моего за проигрыш в ресторан водил, а тот пять дней ему огород безвозмездно вскапывал. Правильно говоришь, Славка бывал здесь. Кроме Славки, точно никто не заходил. А ведь больше и некому зайти.

– А у Славки шрам на щеке есть, – решил я тоже вмешаться в допрос.