Осень

- Выкладывай. Учеба? Служба? Успехи? Да или нет? - допрашивал отец, расположившись в кресле у письменного стола, аппетитно закуривая папиросу, смеющимся взглядом разглядывая сына: "Взрослеет. Уже не тот недавний юнец. Усы отпустил, ишь ты! И во взгляде что-то такое... А ведь, судя по физиономии, в чем-то подвезло"...

- Какими судьбами до дому? - спросил Игорь Петрович.

- Командирован спецкором газеты! - стараясь не сиять, ответил Артем.

- Растешь, мальчуган. Егоровна, высоту сын набирает. А я, признаться, немного уже беспокоиться начал: не слышно нашего корреспондента А. И. Новосельцева. Начнешь печататься, подписывайся - Артем Новосельцев. Звучит, Анна, да? По какому делу прибыли, товарищ спецкор?

- Пока секрет, - пряча волнение, сказал Артем. - Мама, папа, не спрашивайте. Мне хочется самому, без помощи... Я так и вижу обстановку, действующих лиц. В общем, мне ясна ситуация, мотивы и выводы...

- А вот это нельзя, - вмешалась Анна Георгиевна. - Принимать решение заранее нельзя. Все может оказаться другим, не так, как ты воображаешь.

- Не бойся, мама, буду объективен и мудр, как Соломон. Уверен, что ты меня поддержишь, мама, станешь целиком за меня.

- Увидим. Дело покажет.

Она снова запустила пальцы в его густые волнистые космы, потрепала.

- Подрос сынишка! Уже не сынишка, а целый сын.

- Мама, знаешь, как с командировкой получилось, - в порыве доверия сказал он, отвечая на ласку. - Разбираю письма, вдруг будто электрическим током: адрес на конверте обратный!

Артем умолк, на миг призадумавшись, нащупал в нагрудном кармане письмо. "Дать им прочесть? Может быть, дать?" Но нет! Хотелось самостоятельных наблюдений и выводов, без подсказок и взрослых советов. Хотелось эффекта. Конечно, в конце концов они все узнают. Завтра же все узнают, но пусть немного после того, как узнает и разберется во всем сам спецкор.

И он продолжал:

- Я к редактору. Сначала уперся, дело, говорит, не такое уж важное. А я: как же не важное, там семья, дом, говорю. Ну и сдался, уж если, говорит, случай такой, поезжай. Надо когда-нибудь начинать, говорит.

- Что верно, то верно, - одобрил отец. - Под лежачий камень вода не течет.

- Отсюда вывод - лежачим камнем больше не будем, - заключил Артем, раскрасневшись от одобрения отца.

- Егоровна, наш сын растет. Только глупостей не наделай, смотри.

- Нет, папа, расследую все, и тогда уж посоветуюсь с вами и такую грохну статейку, что... ах! А сейчас не расспрашивай. Сначала сам хочу познакомиться.

12

Возле одного из новых домов на одной из центральных улиц города всегда можно увидеть несколько машин, легковых и вездеходов, многолюдно, дверь подъезда то и дело открывается, впуская и выпуская посетителей, - здесь расположен горсовет со всеми его отделами.

Отделу народного образования принадлежат комнаты на втором этаже. Таблички на каждой двери крупным каллиграфическим почерком сообщают ее назначение:

Инспекторы

Материальный отдел

Расчетный отдел

Централизованная бухгалтерия гороно

Инженер по технадзору

Секретарь гороно

И рядом, в глубине коридора:

Зав. гороно А. Г. Зорина

Сегодня завгороно принимает посетителей.

Обычно к концу этого дня у Анны Георгиевны голова идет кругом, хотя старший инспектор Надежда Романовна ни на полчаса не оставляет ее одну и, правду сказать, здорово помогает, особенно в трудных случаях. А почти каждый приход посетителя - трудный случай. В одиночку не всегда и решишь.

Старший инспектор практична, находчива, умеет ладить с людьми. Анна Георгиевна дорожит ценными рабочими качествами своей первой помощницы, в чьем характере уживались, казалось бы, совершенно противоречивые черты: властность и ласковость. Вернее, то властная (Анне Георгиевне иной раз покажется, даже до жестокости), то ласковая (тоже иногда чересчур).

Словом, не простушка, не вся на ладони, но к ней, Анне Георгиевне, внимательна до трогательности. А это тоже не минус.

- Анна Георгиевна, чайку вскипятить?

- Анна Георгиевна, что-то вы побледнели. Съездите домой отдохнуть, я побуду за вас.

Или:

- В гастрономе вчера селедки выбросили слабого засола. Я себе брала, вам прихватила килишко.

Но это уже совсем ни к чему.

- Категорически прошу вас, Надежда Романовна, никаких селедок, ничего этого. Категорически!

- Анна Георгиевна, неужели у нас формальные отношения? Изо дня в день четвертый год вместе. Неужели вы за три года не проверили мои чувства? Я вам в матери гожусь, я вас как дочку люблю.

Она - это правда! - искренне привязана к Анне Георгиевне.

В матери, положим, не годится: самой не больше сорока пяти, а принарядится, подгримируется, и того не дашь. У нее слабость к нарядам и косметике, она еще не теряла надежд на любовь и семью. Или хотя бы поклонника, с которым можно бы показаться на каком-нибудь мероприятии в Доме учителя. Сходить в кино не с кем!

Год назад старшего инспектора Надежду Романовну оставил муж. Разрыв произошел грубо, скандально. Все роно знало о случившемся. Обсуждали подробности, женщины шумно выражали сочувствие. Стараясь казаться равнодушной, она отвечала, что сама бросила мужа: пьяница, опостылел!