Осень ацтека

Как погибло, к сожалению, и прискорбно большое число моих собственных воинов по обе стороны частокола, которым был обнесён испанский сторожевой пост. Поскольку в этот поход мы не взяли с собой пеленающих, чтобы ухаживать за своими ранеными, и поскольку на том посту не оказалось лошадей, на которых можно было бы их переправить в лагерь, мне не оставалось ничего другого, как велеть нашим поглощающим подарить быструю и милосердную смерть всем, кто был ещё жив, но получил слишком серьёзные ранения и не мог вернуться назад самостоятельно.

Этот поход обошёлся нам дорого, но тем не менее оказался прибыльным. Торговый пост, как выяснилось, был просто набит полезными и ценными товарами: порохом и свинцом, аркебузами, мечами, ножами, одеялами, одеждой, копчёной или засоленной для длительного хранения снедью, даже сосудами с октли, чапари и испанскими винами. Так что с моего разрешения все оставшиеся в живых отпраздновали нашу победу так основательно, что на следующее утро, когда пришла пора возвращаться, многие ещё нетвёрдо стояли на ногах. Как и прежде, мы предложили местным рабам вместе со своими семьями отправиться с нами. Большинство так и поступило — двинулось в путь, неся свои скудные пожитки и часть нашей богатой добычи.

Вернувшись обратно в наш лагерь за руинами Тоналы, я с радостью узнал от Ночецтли, что его поход оказался гораздо менее трудным, чем наш. Эстансии охраняли не настоящие солдаты, даже вообще не испанцы, а стражники из числа рабов местных землевладельцев. Аркебуз этим людям не доверяли, да и никакого желания проливать кровь за своих хозяев у них не имелось. Таким образом, Ночецтли не потерял ни одного воина, а его люди убивали, насиловали и грабили в своё удовольствие. Они тоже вернулись со множеством припасов — мешками маиса, толстыми тёплыми тканями и годной к употреблению испанской одеждой. А самое главное, они пригнали с тамошних ранчо множество лошадей и целое стадо рогатого скота, пожалуй, не меньше того, что увёл с собой на север Коронадо. Это избавляло нас от необходимости не только рыскать вокруг в поисках припасов, но даже охотиться. Еды доставили столько, что её должно было хватить всей армии на долгое время.

— А вот, владыка, — сказал Ночецтли, — подарок тебе от меня лично. Я забрал это с постели одного из самых знатных испанцев. — Он вручил мне аккуратно сложенную пару красивых глянцевых, шёлковых простынь, лишь слегка запачканных кровью. — Полагаю, что юй-текутли ацтеков не пристало спать на брошенной на голую землю соломенной циновке, словно простому воину.

— Спасибо, мой друг, — от души поблагодарил его я и рассмеялся. — Хотя боюсь, что такими подарками ты склонишь меня к самонадеянности, изнеженности и праздности, которые присущи испанской знати.

Поджидала меня в лагере и другая хорошая новость. Некоторые из моих разведчиков-скороходов побывали в далёких краях и теперь, вернувшись, рассказали, что войну нашу поддержали и вовсю ведут даже те, кто не имеет к моей армии никакого отношения.

— Тенамаксцин, весть о твоём восстании распространяется от народа к народу, от племени к племени, и многие горят желанием, как и ты, выступить против белых от имени Сего Мира. Везде, отсюда и до побережья Восточного моря, отряды воинов устраивают молниеносные набеги на испанские поселения, плантации и усадьбы. Они появляются, убивают всех, кого могут, уничтожают то, что не могут забрать с собой, и так же стремительно отступают. Чичимеки, народ Пса, теочичимеки, Дикие Псы, и даже Бешеные Псы, цакачичимеки — все они вторгаются во владения белых людей. Прибрежные жители, хуаштеки, пользующиеся дурной славой из-за своей апатичности и полнейшего ко всему равнодушия, и те совершили нападение на морской порт — на город, который испанцы называют Веракрус. Конечно, хуаштеки с их примитивным оружием не могли причинить там большой ущерб, но они, несомненно, посеяли страх и тревогу среди испанских поселенцев.

Мне было очень приятно об этом слышать. Народы, упомянутые разведчиками, конечно, были плохо вооружены, так же плохо организованы и способны не на настоящую войну, а лишь на грабительские набеги, но их вылазки помогали мне держать белых в постоянной тревоге, лишая сна и покоя. Теперь уже вся Новая Испания знала о том, что нападения и набеги, от самых мелких вылазок и до моих разрушительных атак, происходят повсюду и никто в Новой Испании не может чувствовать себя в безопасности. Я надеялся и верил в то, что захватчики почувствуют угрозу не только собственному благополучию, но и самому своему существованию.