Осень матриарха(СИ)

И если мне потребовать ради Раимы большой махр (так это называется в исламе), то можно быть вдвойне уверенной, что её станут оберегать. Вдвойне - потому что я и так поняла цель, не догадываясь о причине. К тому же начинать здесь с чего-то надо?

Нет, тогда я не спросила, отчего меня согласны взять с нагрузкой и другого приплода не требовать. Слишком получится в лоб.

- Я согласна, - ответила я. - Но хочу видеть и хочу говорить с женихом сама.

Это в традиционном обществе не очень принято. Однако Дзерен почти с восторгом ответила:

- Ну а как иначе! И с моим Валиуллой, и с нами тремя госпожа поговорит и договорится.

Чем хорош ислам если не вообще, то динанского розлива: можно выбрать мужа, оттеснив, но не выгнав других жен, и они далеко не всегда будут против. Я предполагала властвовать по той причине, что являюсь редкостью своего рода. "Облагодетельствуй первого на своём пути и убедись, что его можно продвигать", - думала я с известным цинизмом. А вот что вышло в итоге - можете судить сами.

Уже назавтра корове притащили седло для смотрин. Я последнее время - имеется в виду, после зала Статуй - интересовалась лишь тем, чтобы чисто было да вошь не заедала. Да и раньше выработался у меня стиль не так чтобы женственный: юбки вечно путаются в ногах, грудь лифом обтянешь - не вздохнуть нормально, а штаны-милитари и сверху балахон суть самое то. Экстремальных случаев я не учитываю.

Однако здешняя дамская мода оказалась удобной, как вторая кожа. Обувь и то не жала, а как бы дышала, когда сжимались-разжимались пальцы ступни. Сам наряд почти полностью повторял то, в чём щеголяла третья жена, только у неё за основу был положен бледный шафран, у меня - неяркий пурпур. Туго заплетенную косу, к сожалению, пришлось прижать широким обручем и засунуть во что-то вроде длинной кишки из кисеи, а до того расчесать, причём не пальцами и не верблюжьей колючкой, как бывало. Мою дочку тоже вырядили напоказ: меня удивило, что она и не вздумала капризничать, но вовсю рассылала улыбки.

На пол моего пристанища бросили толстый войлочный ковёр с грубым рисунком и несколько тугих подушек - сидеть с удобством. Поскольку душевный разговор по всем правилам приличия требует запивки, а запивка - заедки, следовало ожидать, что всё это прибудет вместе с претендентом.

И он явился. В сопровождении небольшого отряда важных молодых людей. Все верхами, все расфуфырены поярче их дамского пола. А предводитель...

Ох. Я не однажды объясняла, что представление о мужской привлекательности у меня нетрадиционное. Но красота - она и есть красота и порода - всегда порода, хоть в жеребце, хоть в человеке. Мощные плечи, тонкая талия, горделивая посадка в седле, мягкая поступь. Чёрные брови двойной дугой, выпуклые скулы, каштановые кудри. Борода имеется, куда же муслиму без бороды, но черт лица не застит, а они, что называется, точёные. И, как и у почти всех в племени, голубовато-серые глаза. Чистейший горный ключ, умное живое серебро.

Словом, не из тех он был, кем в принципе я могла бы увлечься, вовсе не таким, как мой погибший любовник, но как-то вмиг я поняла, что в мужья мне надо брать только его - и более ни один в Сухой Степи не годится. В роде человеческом я разбираться умею.

И заговорил он первым, как того требует учтивость:

- Великая честь для меня - защитить такую женщину, как Таригат-кахана, и её благословенную дочь. Согласна ли она мне довериться?

- Во всяком случае, больше, чем погоде этих мест, - ответила я. - Но в какой мере и степени я доверюсь - то решать одной мне.

Проба на смышлёность. Он понял прекрасно:

- Какой выкуп Таригат-кахана за себя назначит?

А без такого и брак не брак, лишь сожительство.

- Нужно мне двадцать человек, которые следовали бы за мной повсюду и были словно пальцы на моих руках и ногах.

- Мои люди - не рабы, но свободные.

- Разумеется. Как и уважаемый кахан: потому что не Абдалла зовут его, не Раб Божий, по примеру христиан, но Божий Друг.

С точки зрения лингвистики игра слов довольно примитивная, однако доказывает, что мы оба знаем арабский, а не только местное наречие, и оба в равной мере образованны. Строго говоря, мы обозначили не реальное положение вещей, но символ.

- Я хочу получить лишь право выбрать тех, кто мне нужен, причём согласно и их желанию, - продолжила я. - Ведь лишь свободный может следовать по верному пути.

Насчёт пути - это уже был намёк на моё прозвище.

- Принято, - проговорил он и хлопнул себя по бедру. - Что я должен сделать для маленькой?