Осень матриарха(СИ)

А это, между прочим, был вопросец с подковыркой, как и тогда, у Диамис. Типа - а не состоит ли наш герой в тайном обществе, которое сочится сквозь все поры и дырки Динана, как кровь сквозь стенки капилляров...

При упоминании крови, слегка неуместном, Рене вздрогнул, Дезире изобразил полузадушенную гримасу.

("Ага, - подумала Та-Циан, - второй мальчишка явно умнее. Первый не ожидал нарочитой обмолвки, а этот заранее приготовил маску, что при случае мигом на себя натянет. Не может ведь быть, чтобы вампир совсем не повелся на крючок".)

- Нет, - слишком быстро ответил Керм. - Хотя есть ведь сочувствующие без тяжких обязательств.

Да, разумеется. Как моя тётушка Глакия - творит лишь то, чего требует её любвеобильная натура, и к тому же внешнюю поддержку получает.

("Всё. Довольно давить на кнопки интереса указкой нарочитой обмолвки".)

В общем, явился наш попугай к первому уроку. Если я как была сплошь в интендантском товаре, так и осталась, то на него явно шили первоклассные мастера. Разница между первым и вторым как между хорошим прет-а-порте и от-кутюр, чтобы вам обоим знать. И рубаха-то у него из батиста, да не простого, а шёлкового, который семь раз на дню гладь - и всё мятый. И накидка жатого утрехтского бархата через одно плечо - никак целый диван завалил и шкуру ободрал. И не какая попало куртка, а китель бывших элитных кавалерийских подразделений - без погон, но с крошечными звенящими бунчуками в петлицах. И сапоги не простые, а с золотым шитьём по краю голенища.

А уж знаменитые седые локоны - не иначе как синькой после мытья ополаскивал. И завязаны позади бархатной лентой в цвет плаща...

М-да.

Говорит учтиво:

- Я готов. Сэнья мне разрешит?

Приёмы шпажного боя - далеко не то, что сабельного. Сабля колет плохо и режет лишь с одной стороны, если, разумеется, елмань не заточена специально. Такую "подукрашенную" карху гран, большую тяжёлую саблю, у нас принято для краткости называть "сорочьим пёрышком". Те же цвета у стали: чёрный, белый и на них сплошь радужные переливы. Шпага того же веса колет, в общем, хорошо, рубит с обеих сторон в равной мере скверно, а резнуть к себе, чтобы разъять соперника на две неравные части, с нею редко удаётся. И совсем разные приёмы, движения предплечья и кисти - это как говорить на двух разных языках, в общем похожих, но с совершенно другой системой отношений между словами. Двуязычный Ной такое умел тоже. Вам неинтересно?

- Нет, отчего же, - рассеянно улыбнулся Рене, - мы, в общем, своё ловим. Так чем там дело кончилось?

- Танцами, - ответила Та-Циан. - Побил он меня в тот день, разумеется, вчистую. Если хочешь перенять от партнёра что-то полезное, не выпирай всеми своими ничтожными преимуществами, не бахвалься, а наблюдай и вызывай на то, чтобы он открылся: собственно, не для удара, а в смысле тайны, особенного приёма. Ещё Ной-ини с одобрением заметил, что меня, должно быть, очень приятно вести в вальсе, мазурке или полонезе. В Динане новая плясовая евромода не особо приживается.

- Когда? - помню, спросила я. - Навряд ли вот прямо сейчас, когда от нас обоих козлом разит. Слишком уж тяжело и парадно оделись для первого раза.

- Если вечером, - задумчиво спросил он. - Можно?

Ну, музыку достать не такая уж была проблема: и дисков с проигрышем в каждом брошенном доме навалом, и книг с закорючками, и свои дудельщики-сопельщики да гитаристы с хурарчи имеются. Вот мы и выставились перед здешним народом...

Я-то больше выказывала точную школу. А он носился по утоптанной поляне с упоением - иначе не скажешь. Как умел жить, любить своих девушек, ходить в атаки. И фехтовать, ну да. Правила танца были для меня как ноты, для него - что нотные линейки. Как мы только в ногах не запутались и не рухнули...

Оба на одну постель, не разжимая объятий. Погибель бабья. Поруха девичьей чести.

- А ведь сэнья со временем меня по всем очкам одолеет, - проговорил Ной, когда вся музыка истекла. - Вы все как есть чужие движения предугадываете и будто не умеете уставать.

- Ты, - ответила я, улыбаясь. - Только на "ты". И я хоть пока не ина, но не такая уж и сэнья.

В то время эскадрон уже был далеко от Цианор-Ри, но огнёвки ведь цветут по всему Эдину. Вот кто-то из них, Керт или Нойи, не так важно, и позвал меня смотреть луговину в лесу. Ключ посредине бил упругой струйкой и растекался лужицей чистой воды, такой прозрачной, что едва заметно было. А кругом распустились крошечные золотые розы о ста лепестках... Махровые тюльпаны. И на лёгком весеннем ветру колышутся - переливаются огнём, что затаился в углях костра.