Осень матриарха(СИ)

Так вот. Стоят оба моих товарища посреди живого пламенного великолепия: глаза против глаз, ноги на ширине плеч и слегка набычились. Ростом не вровень, а куражом вровень. И кто из них мне более сейчас люб - даже не сказать. Не телесная красота творит мужа, но величие души.

Одно скажу. Мне по жизни одно было надо: чтобы мужчины дрались за меня, а не из-за меня друг с другом.

Тогда я подошла, соединила руки обоих и сказала твёрдо:

- Хочу быть посестрой вам обоим сразу.

А когда женщина такое говорит, уклониться почти нет возможности. Слишком лестно...

Хотя трудна эта доля, мало кто первой отважится. Тем более не связывают таким сразу двоих - много позже и в самом деле откликнулось.

- А как же Тэмучжин, Кокэчу Тэб-Тенгри и Джамугэ? - спросил Рене. - Они ведь обменялись похожими клятвами.

- Разве ты не знаешь, чем это закончилось для двоих из троицы, вождя и шамана? - вернула ответ Та-Циан. - Только зачем думать о завтрашнем вечере, когда и утро ещё не занялось...

И тотчас же порешили мы сделать обряд честь по чести.

Под вечер наши рядовые набрали из родника полный котелок воды и принеся, поставили в середине воинского лагеря, стараясь не расплескать алое солнце, что в нём отразилось. Рядом разожгли небольшой костёр. Мы вышли из своих шатров, завернули рукава и, порезав жилы ножами, выпустили малую толику нашей крови в воду. Она расплылась в воде дымным облаком того же цвета, и по его виду остальные пытались прочесть судьбу нашего тройного союза. А потом мы стали спина к спине, и один из всадников сплёл наши волосы в трёхпрядную косицу. Что поделать, если моих волос было больше, а Кермовых и всего-ничего! Но хотя бы это не отразило будущей судьбы в точности. Косицу отрезали, сожгли на костре, пепел всыпали в котелок и поднесли нам его - умыться и оплеснуть голову и плечи. А так как кровь ещё сочилась каплями, то мы целовали друг другу запястья, выговаривая по очереди следующее:

- Вяжу себя клятвой и окружаю словом. Да не будет для меня никого выше Нойи, ближе Керма. Да не будет - достойнее Керма, прекрасней Та-Циан. Да не станет вовеки - ближе к сердцу, чем Ной из рода Ланки и Керм бану Аркха. Чтобы вовек быть нам плечом к плечу в бою, колено к колену на совете, рука к руке на пиршестве. Одна мысль, одно сердце, одно дело!

- Положим, каждый из троих провозглашал своё, - после паузы добавила женщина без прежнего пафоса. - И, разумеется, одной водицей дело не обошлось - почали мы тогда бочонок старого вина, которое возили за сотней в лекарственных целях. Тоже было густо-красное, будто нацежено из вен самой земли.

- Госпожа. Прошу вас. Не надо больше, - слишком для себя тяжело и серьёзно проговорил Дезире. - Нам ведь... очень трудно сдержаться.

VII. ПУТЬ К ПЕРВОЙ ПОБЕДЕ

Часа в четыре ночи Та-Циан, крадучись, прошла на кухню к кофезаварочному комбайну - в глиняной турке получалось не то, как ни пыжься по поводу натуральной экзотики. По дороге прислушалась: из детской доносилось выразительное молчание. "А ведь никуда не делись, - с удовлетворением подумала женщина. - Верно я вчера решила, что не стоит дожимать ситуацию. Побольше доброй воли - и все фишки будут наши. Ведь не полосовать себя поперёк запястий, в самом деле, при первой возможности".

Стоит или нет преподносить им тактические и стратегические выкладки? Так размышляла Та-Циан, медитируя на душистую пену в чашке. Молодёжь падка не на нуднятину, а на приключения, впрочем, что до молодёжи, здесь мы явно имеем дело с некой условностью. Во всяком случае, эти клюют на бурлящую страсть, а не на хладный разум.

А что такое, собственно, жить страстями? Именно в них проявляется человек, а не в холодном смирении. Когда воля его свободна и парит, а не скована головными нормами. Тогда Богом ему прощается всё, ибо всё может быть поправлено... кроме самого человека.

Итак. Добыть из побратимов, что именно писано в приказе по эскадрону, оказалось легче лёгкого. Даже не апеллируя к новой дружбе - из одних реплик, брошенных мимоходом.

По всему Эрку и Эдину курсировали и патрулировали небольшие отряды добровольческой армии - нечто вроде конной милиции. Вступали туда люди самого разного кроя и склада, многие по сути защищали простой народ от таких же субъектов, как они сами (были или снова будут). Поскольку служили они до поры до времени без нареканий, то успели примелькаться.

Но, по замыслу, эти войска местного розлива прикрывали настоящую армию, что двигалась отнюдь не циклически, а целенаправленно. К горному массиву, что перерезал малый континент надвое и в самом сердце которого была намечена точка сборки гигантского осадного механизма.