Осень на краю света

– Не знаю. Настучал, наверное, кто-то. – Федоров почесал затылок. – Вообще, оно, наверное, правильно: чтобы ценная икона где-нибудь в музее, под охраной, хранилась. Но как-то это несправедливо. Она же в нашей церкви с самого начала была. Пропала, вернулась. Отец Андрей говорил, что эту икону нельзя из церкви выносить.

– Почему это?

– Беда будет.

– Это он откуда решил?

– Не знаю.

– А если честно?

– Сказал, приснилась бабка Ульяна, та, что передала икону церкви. Предупредила. Так нормально?

– Понял. Запишем: свято верил в подлинность. Возвращаемся к теме беседы.

– Возвращаемся, – кивнул Федоров. – Специалисты определили, что икона имеет художественную и историческую ценность. Определили к десяти часам вечера. Ехать до Москвы три часа. Логично было предложить переночевать?

– Логично. Отец Андрей Кармазин сказал, что результаты экспертизы сообщили только ему. Томин при разговоре не присутствовал. Однако это ничего не меняет.

– Как минимум доказывает, что его там не было.

– Он там был после. Общался с гостями. Сам показал, что ставил им самовар. Учитывая контекст ситуации, обязательно должен был поинтересоваться выводами экспертов?

– Не исключено.

– Так оно и было, что тут исключать-то?

– Хорошо! Но… – подался вперед Федоров.

– Хорошо! – Сапегин вытянул ладонь, прервав коллегу на полуслове. – Дальше. Он предлагает включить… то есть затопить печку. Потому что сыро. Разжигает дрова. Задвигает заглушку…

– Вьюшку, – поправил Федоров.

– Вьюшку, – согласился Сапегин. – Потом уходит. Люди травятся угарным газом. Он возвращается. Прячет икону, отодвигает заглушку, открывает форточки. И разыгрывает панику – будит людей, вызывает милицию. Что тебе не нравится?

– То, что ты совершенно не учитываешь возраст твоего подозреваемого. Это дед. Восемьдесят лет. Ему помирать скоро. Куда он эту икону денет? У него много выходов на барыг? Или он, когда до Берлина дошел, там полезные связи завел? Переправить за кордон планирует?

– Вопрос реализации пока отодвинем в сторону, – заявил Сапегин. – Ты запись с камеры смотрел. Видел все сам: не было там никого, кроме Томина, понимаешь?

– Так, погоди! Он заходил с самоваром. А потом только под утро, когда они уже были мертвы.

– Время смерти там плюс-минус час. Ты мне лучше скажи: если не он взял, то кто? После него вы вместе со священником заходили. Других на видеозаписи никого нет. До самого приезда группы. Версию сговора рассматривать будем?

Сапегин наклонился поближе к участковому и, погладив широкой ладонью блестящую лысину, заговорщицки подмигнул.

– Во! Логичный вывод. Благодарю. – Федоров иронично поклонился.

– Только давай без обид, ладно? – поморщился Сапегин. – Вывод, как ты сам сказал, весьма логичен. Но только вас с настоятелем я не подозреваю.

– Что так? – хмыкнул участковый. – Мозгами не доросли?

– Наоборот. Вы не идиоты. Как ты правильно заметил, выкрасть икону священник мог давно, и без особого шума. Тем более если был уверен, что она подлинная. На крайняк сам бы потихоньку на экспертизу отдал. И не было бы никакого шума. С тобой, опять же, не пришлось бы делиться. Так что, как ни крути, а один ваш Томин и остается.

Федоров тяжело вздохнул. Он глядел на спокойное лицо коллеги и понимал: версия, которую ему сейчас изложил Сапегин, и станет в этом деле основной. Нужно признать, вполне заслуженно. Если бы не запись с камеры, на дядю Федю, наверное, и не подумали бы. А так выходит, что кроме него некому. Сапегин не местный, не знает, кто такой Томин, и почему он, наверное, последний человек из всех в деревне, на которого можно подумать…

– Знаешь, друг Володя, – Федоров пожевал губами, – Федор Иваныч, он, как бы тебе сказать… никогда особо деньгами не интересовался. Я его с детства помню. Это сейчас он нищий, а при Союзе была у него пенсия ого-го! Так вот, в день выдачи у дяди Феди алкашня со всей округи собиралась. Пару дней гуляли, всех поил. А потом до следующей пенсии бегал по деревне, занимал, чтобы жратвы купить. Так и жил…

– Я понимаю, к чему ты это рассказал, – покивал Сапегин. – Но давай без эмоций. Смотри: пацаненка из детдома, что к нему постоянно бегает, он внуком называет, так? Ему когда не дали его забрать, знаешь, что сказали? Сказали: у тебя, дед, доходов на одного еле хватает, где тебе еще ребенка содержать. Вот дед таким образом и решил эту проблему. Понял?

– Пуаро Агаты Кристи, – заявил Федоров.

– В жизни сюжеты и поинтереснее бывают. – Сапегин с улыбкой откинулся на спинку стула.

Федоров снова подошел к окну. Дождь усилился, жесткие капли барабанили по карнизу, жирными червями сползали по стеклу. Сквозь щели в раме доносилось прерывистое шипение: поднявшийся ветер пытался прорваться внутрь. За спиной скрипнуло, зажужжало – часы угрожающе отбили половину одиннадцатого.

– Знаешь что, – Федоров крутанулся так резко, что линолеум взвизгнул под каблуком, – я тебе одно могу сказать…

Глава 3