Осень отчаяния

«…не нужна мне твоя любовь. Убегу от тебя и сяду на такси. Только дело совсем не в нём, извини, но ты ни о чём!»

– Ну точно про тебя и меня! Поставь себе её рингтоном на меня! – со злостью проговорил он. – Осталось тебе мужика найти, которому двадцать пять!

– Пашечка, тебя несёт! – Лика сзади положила руку на его плечо, проговорила ближе к уху. – Успокойся, пожалуйста!

Но Пашу, правда, уже понесло, он громко подпевал на всю машину, пропуская боль припева через себя:

– Только больше не надо слов, не нужна мне твоя любовь… Только дело совсем не в нём, извини, но ты ни о чём. Я не буду с тобой, и даже не проси…

Он дослушал эту песню до конца, уже готовый расплакаться от внутренней горечи и обиды – слова песни разрывали ему сердце. Лике он не нужен, его любовь ей точно не нужна. Следующей запела Билли Айлиш, Паша сразу же приглушил динамик, обернулся к Лике:

– Поставила на рингтон?

– Я не буду этого делать! – резко ответила она.

– Тогда я себе на звонок поставлю! – и уткнулся в смартфон, скачивая песню, подпевая под нос: – Тебе всего семнадцать, стоит подождать, лет пять…

– Паша, а тебе, что, правда, ещё семнадцать? – вдруг заинтересовалась Инга.

– Мне в декабре восемнадцать будет, – не отрываясь от смартфона, ответил он.

– Ты явно выглядишь старше, – хмыкнула она.

– Спасибо, сиреневая, что хоть ты не видишь во мне маленького мальчика! – весело отозвался Паша.

И услышал, как цокнула и шумно вздохнула позади Лика.

Вскоре такси подъехало к первому пункту назначения. С задних сидений все вышли на улицу.

– Паш, сам доберёшься? – наклонилась Лика к его открытому окну.

– Нет, не доберусь, – расплылся в широкой улыбке он.– Разрешишь остаться?

Лика снова цокнула и отвернулась, махнула на него рукой. Артём и Инга попрощались с Пашей и пошли за Ликой.

Таксистом был молодой нерусский парень, который вдруг заговорил с акцентом, когда они чуть отъехали.

– Красивый девушка!

– Красивый, – вздохнул Паша. – Как только её покорить?

– Деньги, брат! Всем девушкам нужны деньги, а красивым большой деньги.

– Ей точно деньги не нужны, она хорошо зарабатывает. И у меня есть деньги, ей пофигу!

– Тогда женись!

Паша расхохотался. И смеялся долго, до колик в животе.

– Э, брат, зря смеёшься! Надёжный муж, семья нужен каждый девушка.

Но Пашу эта мысль лишь забавляла, но почему-то не отпускала. Он перестал слушать историю знакомства таксиста со своей женой, потому что в голове вдруг вспыхнула романтичная картина: Паша припадает на колено, но клянётся не в рыцарстве, а просит стать его женой. Сегодня Лика обрадовалась и согласилась, может, это было репетицией, и ей действительно нужно кольцо вместо диадемы, чтобы понять самые серьёзные намерения Паши. В ближайшие лет десять Паша не собирался жениться, даже сейчас его эта мысль пугала: он ни разу раньше даже не думал о женитьбе, но на Лике был готов хоть сейчас. Воображение подкидывало кадры из романтических фильмов, хотелось закричать таксисту: «разворачивай», броситься перед Ликой на колени, услышать заветное «да» и целоваться до умопомрачения. Он усмехнулся, и эта мысль прочно обосновалась в голове и уже не казалась такой бредовой: может, так Лика поймёт, что он взрослый.

Перед сном Паша открыл переписку с Ликой и написал:

«Люблю тебя, моя…» и вставил в конце эмодзи с короной.

Утром Паше было плохо и морально, и физически – он слабо помнил вчерашний вечер. Тимоха ему всегда запрещал пить, потому что Пашу после алкоголя тянуло на приключения, его и трезвого тянуло, но после алкоголя тяга усиливалась в несколько раз, и тормоза отказывали.

Раньше они втихаря пили в спортивных лагерях или на сборах до того момента, как Тим не вывихнул ногу из-за Паши: они полезли на крышу столовой на скорость (это была идея пьяного Тима). Паша тогда сорвался, но ухватился за ногу Тима, и они вместе свалились. Падал бы Тим один, может, сгруппировался бы, но когда его держал за ногу Паша, падение произошло менее удачно: Паша отбил себе весь правый бок, а Тим вывихнул голеностоп. Как же он потом отчитывал Пашу, и раз и навсегда запретил им обоим пить.

Поэтому алкоголь с тех пор Паша не употреблял, и, видимо, с непривычки чувствовал себя гадко. Время близилось к полудню. Он открыл телефон, Лика прочитала его ночное сообщение, но ничего не ответила. Лика! Паша вдруг вспомнил, как хотел её вчера, как приставал, поморщился, в груди опять засаднило, и он поплёлся в душ.

На кухне слышал голоса ТимьЯна, и, выйдя из душа, Паша застал идиллическую картину: они снова сидели рядом и смотрели какие-то видео на телефоне. Тим нежно обнимал Яну, а она выискивала в миске с орешками миндаль и кормила им Тима.

– О, Паштет! Как вчера всё прошло?

– Так себе, – махнул рукой Паша.

– Мы, кстати, на твою долю бутербродов сделали, они в холодильнике, – добавила Яна.

– Лика просила надавать тебе по жопе за то, что напился и приставал к ней, – вставил Тим.

– Я уже сам себе надавал. – Паша вытащил из холодильника бутерброды, налил чай и сел за стол.