Осень отчаяния

И поскакала на одной ноге в общагу. А Тимоха опять загрузился, шёл мрачный, словно это он покалечился. Паша придумывал для него план отступления:

– Давай скажем Яне, что это у меня нога подвернулась.

– Я скажу всё как есть. Тем более уже написал ей, что мы застряли в травме.

– Тигруля же тебя порвёт.

– Я не буду врать. Достали уже эти сцены ревности! Я, правда, старался игнорить Аню, но она этого не заслуживает.

– Почему ты постоянно доводишь их до слёз, и они тебя обожают, а я всегда смешу, но меня никто не любит? Я явно ничего не смыслю в девушках.

Но честность Тимохе не помогла – ТимьЯн снова поругались, и мрачный Тим опять пришёл в обнимку с подушкой спать на кухню. Паша хмыкнул:

– Зато честный.

Тиму пришло уведомление на телефон, он прочитал, тяжело вздохнул и устало прикрыл глаза. Паша кивнул на его смартфон, предполагая:

– Аня пишет?

Тим повернул экран к Паше, там действительно висело сообщение от Ани:

«Жаль, что ты не встретил меня раньше неё».

Глава 35. Кто лучший

ТимьЯн оказались мастера ссориться накануне важных соревнований: в пятницу Тим и Паша должны были ехать в Пензу на Первенство, и Тимоха делал ставку на эти соревнования, на тренировках выкладывался на полную катушку, за победу должен был получить Мастера спорта.

А после разрыва с Яной размяк, как хлебушек в молоке, весь как-то потух. Паша, глядя на него, выдал:

– Первенство под угрозой. Твой личный сорт допинга тебя и свалил.

Тим устало выдохнул: когда они вернулись из травматологии, Тим заявил, что будет общаться и помогать Аньке в спорте, и из-за этого они с Яной серьёзно поругались. Друг пришёл спать на кухню, но среди ночи, когда Яна уснула, вернулся к ней в спальню. И утром Яна ему это не простила, заявила, что если ещё раз он так сделает, она просто съедет от них. Паша не верил. Яна, конечно, раньше не ставила таких ультиматумов, но всё равно, живя под одной крышей, прощала Тимоху, не могла противостоять, когда он приставал. Паша уже жалел, что Кира и Инга больше не ночуют у них – они невольно примиряли ТимьЯна, ведь им приходилось спать вместе, да и при гостях они так не ссорились.

Паша снова стал зазывать Киру к ним, она поблагодарила, но отказалась. Написала, что нашла работу недалеко от дома, и ей очень удобно, а Инга, видимо, помирилась с родными: с воскресенья Паша её не видел.

Вечером во время ужина Яна вдруг подсела к Паше:

– Паш, помнишь, ты предлагал мне пофоткаться, твоё предложение в силе?

Тим сидел напротив и даже есть перестал, уставился на Яну, но промолчал. У Паши для Яны были определённые образы для съёмки – он много раз ей их высказывал, но Тим всегда был категорично против. Паша чувствовал, что разговор о фотосессии не к добру, но от съёмок никогда не отказывался:

– Ты же знаешь, я только за.

– Я против! – выдал Тим.

– Твоё разрешение мне не нужно! – сердито выдала Яна.

– Обещаю, всё будет пристойно! – Паша примирительно поднял руки. – Я готов её даже одевать, если она начнёт оголяться.

Тим и Яна оба хмурились и смотрели друг на друга. Напряжение стояло такое, словно скоро начнётся гроза. И судя по всему, первая молния ударит в Пашу, и не только молния, но и кулак Тима. Друг перевёл грозный взгляд на Пашу:

– Нет, Паштет! Я запрещаю тебе фотографировать Яну!

– Тогда придётся найти себе другого фотографа, – парировала Яна.

– Э-э-э, нет! Тимох, хватит тебе. Уверен, тебе самому понравятся фотки, будешь разглядывать перед сном или вместо сна.

– Нет!

– Но почему нет?! – не понимал Паша.

– Потому что Яна моя девушка!

– Уже нет, – вставила Яна – и Паша, и Тим уставились на неё, она повторила: – Я уже не твоя девушка, поэтому, если ещё раз придёшь ко мне под утро, я уйду спать к Паше!

Тим повысил голос:

– Я сам буду решать, где мне спать!

Пашу возмутило такое отношение к нему, как к разменной монете: один запрещает фотографировать, другая шантажирует. Он тоже возмутился:

– Пашу, конечно, никто не хочет спросить, чего он хочет! Вы задрали уже ссориться, оба!

– Тогда я съеду от вас. И спи, с кем хочется и где хочется, – Яна злилась, но голос её задрожал.

Она резко встала и собралась уходить, но Тим схватит её за предплечье, заговорил мягче:

– Не надо никому съезжать…

– Отпусти меня! – перебила его Яна, пытаясь высвободить свою руку.

Она вдруг расплакалась, дышала как-то отрывисто, но Тим держал крепко. Яна замерла, перестала дёргаться, посмотрела ему в лицо и сквозь слёзы повторила:

– Отпусти, пожалуйста…

– Не пущу, – Тим покачал головой. – И никуда ты не съедешь!

– Съеду.

Яна снова дёрнула рукой. Побледнела, Паше казалось, что Яна вот-вот рухнет в обморок, дышала прерывисто ртом, будто задыхалась, смотрела испуганно. Только Тим хватку не ослабил, не отпускал её руку. Тогда Яна опустила глаза и выдала так холодно, что даже у Паши мурашки на спине покрылись инеем:

– Я больше тебя не люблю и не хочу с тобой жить!

И Тим сам убрал руку, будто обжёгся. Яна ушла в ванную. А ошарашенный Паша посмотрел ей вслед, и, когда дверь захлопнулась, задумчиво проговорил:

– Всё. На соревнованиях тебе уже делать нечего…