Осень отчаяния

Как же Паше сейчас хотелось двинуть по этой презрительной бледной роже.

– Паша, блинчики! – Кира упиралась и пыталась утащить Пашу, и он вдруг поддался ей. – Мы сейчас придём!

Пришлось опять идти к киоску с блинчиками. Они заказали себе два: Кира со сгущёнкой, Паша – с курицей и грибами. Чуть отойдя, Кира пояснила:

– Инга игнорит Артёма. Хочет, чтобы он к ней приехал, не сыпь ему соль на рану.

– Это тебе Артём рассказал или Инга?

– Оба. Потому что он через меня спрашивает, когда она приедет. Я у них как транслятор.

– А этот дундук не собирается к ней поехать?

– Я точно не знаю, что у них произошло, но Артём очень не любит Москву и много раз предлагал вызвать Инге такси, она отказывается. А когда он собрался поехать, она что-то ему написала, что он передумал, обиделся на неё, – Кира виновато опустила глаза. – Я ещё делала расклад таро Инге, и у неё впереди выпала смерть, будто она себя принесёт в жертву чужому счастью. Она так поверила в расклад и не хочет жертвы, поэтому будет ждать Артёма до последнего. И он упрямится после того случая, но у меня спрашивает, не собирается ли Инга приехать, переживает. Я бы хотела, чтобы они помирились.

Зато Паша догадывался, на что обиделся Артём. Презрение в глазах стало понятнее, но это не оправдывало, что он встречался с Ликой.

– У Инги и так там в башке тараканы устраивают огурцовые шабаши. Её неадекватности только таро не хватает! – Паша покачал головой, но отчего-то забеспокоился. – Кир, завязывай ты с этим таро, особенно со всякими восприимчивыми людьми. Ты ещё Яне погадай! – И тут Паша осёкся. – Стоп! Ты чего, и Яне гадала?

Кира согнулась ещё больше и затаила дыхание.

– Выкладывай давай!

– Я не могу сказать.

Паша схватил Киру за плечи, чуть потряс и пытался заглянуть в лицо:

– Ты понимаешь, что ты наделала? Яна свалила от Тимохи! Если это из-за твоих таро, я их порву на фиг!

– Не тряси меня, – Кира посмотрела в глаза Паше. – Яна и без таро понимает, что, пока она рядом с Тимом, будет беспокоиться за него. У неё тоже выпал повешенный, как у тебя! Когда отпустит свою боль и обиду, всё станет хорошо. Паш, я могу плохо трактовать, я по книжке одной училась, не могу гарантировать, как правильно, что сбудется или нет, человек сам приоткрывает шторки своего подсознания и сам решает.

– Некоторым людям противопоказано заглядывать в своё подсознание!

Паша вздохнул. Подумал, что, наверное, все девушки немного сумасшедшие и так близко воспринимают какие-то карты, но он вдруг вспомнил, что у него была перевёрнутая жрица, когда он думал про Лику и собирался сделать ей предложение. Идиот! Вот она и перевернулась к Артёму, действительно, всё разрешилось само собой, как и предсказывала Кира. А он просто дурак.

Им приготовили блинчики. Но когда они обернулись к столику, где сидели Артём и Лика, то увидели, что их уже нет. Как раз в это время Тимоха написал: «Приходи на крышу».

Кира с Пашей не пошла и вернулась домой. Почему-то Паша ревновал Киру к Артёму. Раньше это была его прерогатива – заботиться о ней, хоть он и почувствовал облегчение, когда избавился от ответственности, но теперь злился. Инга любила Артёма, Кира отзывалась о нём хорошо, даже Лика с ним встречалась, и от этого Паше хотелось его избить. Бледный, худой и душный социофоб, чем он мог нравиться девушкам?

Сначала Паша заглянул домой, торжественно вручил отцу покупки со словами:

– На, это тебе! С Днём Рождения. А эту майку выкинь!

– У меня же день рождения в феврале.

– На вырост.

Отец развернул оверсайз футболку и долго смотрел на неё. Застыл и молчал. Там был изображён нарисованный хомяк в стрингах и подпись «I’am sexy and i know it.» На второй майке был принт с мемной лягушкой Пепе. Через минуту отец отмер:

– И куда ты предлагаешь мне в таком ходить?

– За хлебом, блин! Пап, ну не в драной же майке вечно ходить. Которая уже старше меня! Всё, надевай, а эту я прямо сейчас отнесу на мусорку.

– Ты ведь шутишь?

– Нет, пап, не шучу.

– Так, всё, забери эти твои тинейджерские вещи, в таком ходить только тебе. – Отец начал запихивать их назад в пакеты.

– Давно бы нашёл себе уже кого-нибудь! Ты же не старый дед! – с досадой проговорил Паша и махнул рукой. – Ладно, я к Тимохе!

И Паша ушёл из квартиры, злился и на себя, и на отца: глупая была затея.

Яна с Тимохой стояли на крыше у самых перил и смотрели вдаль. Паша подходить к краю не стал, плюхнулся на пластиковый стул и громко проговорил:

– Вы меня ждали вообще? Где хавка?

ТимьЯн разом обернулись к нему. Яна проговорила:

– Прости, Паш, нас мама не выпустила из дома, пока мы не поели, но тебе мы ничего не захватили.

– Тоже мне друзья! – театрально насупился Паша. – Вещи в Сочи уже собрали?

– У меня, как всегда, стандартный набор, с Первенства не разбирал, – хмыкнул Тим.

Первого ноября Паша, Тим и Яна собирались на съёмки того самого шоу препятствий «Русский ниндзя» в Сочи, куда летом Тим прошёл отбор. Он часто заглядывал на московскую подобную трассу и был уверен, что в Сочи не будет сложнее.