Осень ожиданий [СИ]

Пришелец, имя которому было Джон Гринфилд, очень быстро пошел на поправку благодаря зелью, приготовленному моей женой. Уже спустя три дня после голосования прошедшего в главном зале общины, мы готовили вещи для отправления в путь. Услышав о том, что он может вернуться обратно в привычный для него Мир, Гринфилд не мог найти себе место от волнения, он был готов идти уже сейчас, хотя сам и не знал куда, твердя чуть ли не беспрерывно, что ему не место в Мире, где растения питаются человеческой кровью. К счастью для него ответ знала моя жена. Джордж Либрук как-то обмолвился, что все ответы должен знать Летописец, что жил на лугу Арум, но к нему в гости было сложно попасть с корыстными целями. И хотя Эйрин верила в правильность всех своих дальнейших действий, отчего-то она сомневалась, что ей будет дозволено переступить порог дома Летописца. И совершено не сомневалась, что это будет по силам Пришельцу.

Эйрин хотела отправиться в путь не меньше самого Гринфилда. Мои уговоры и напоминания о сыне, она давно перестала слушать. В лучшем случая она просила меня больше не говорить с ней на эту тему, в худшем — просто игнорировала. Я же не прекращал попыток докричаться до нее, хотя и понимал, что все мои старания тщетны. Это приносило мне боль, а вот Баррету Гибсону — нескрываемую радость. Проклятому ублюдку приносили удовольствия любые мои страдания и неудачи. Уж не знаю, как бы мне удалось пережить все это если бы не поддержка моего друга Алекса Криза. Он оставался рядом со мной и всегда находил слова поддержки для меня, хотя я сам видел по его глазам, что все это ему давалось не без труда — мысли о безвременно почившей жене ни на минуту не покидали его. Но, в отличие от меня, Алекс не делиться ни со мной, ни с кем-либо другим, своими душевными муками. Я пытался поговорить с ним о его потере, но всего сталкивался в ответ с задумчивой улыбкой на его лице, а слова: 'Со мной все в порядке', на корню убивали дальнейшую возможность развития данной темы.

Я собрал все свои вещи и теперь, за час до отправки в путь, я сижу за столом и пищу эти строки, глядя на то, как Карла Робинс играет с нашим с Эйрин сыном. Я безгранично благодарен ей за ее согласие присмотреть за Сэмми до тех пор, пока его отец и мать не вернуться из долгого путешествия, которое может продлиться не один месяц, а может и годы. Я рад, что она откликнулась на мою просьбу, так как в общине я никому больше не доверяю. В пути я же смогу довериться только Алексу. Как не больно мне это осознавать, но даже Эйрин — моя горячо-любимая жена — стала для меня чужой.

Только что в мою дверь постучал Алекс Криз и спросил, если я готов. Время отправляться в путь пришло. Мне осталось лишь поцеловать на прощание Сэмми за себя и за Эйрин. Именно так, потому что сама Эйрин даже не удосужилась посмотреть на нашего сына перед отправкой в путь.

Второй день путешествия.

К концу второго дня я понял одно — никто из нас не любит болтать попусту, кроме Джона Гринфилда. У этого человека рот практически не закрывается. За два не полных дня он успел нам рассказать почти всю свою жизнь. Надеюсь рано или поздно все случаи, пережитые им, исчерпают себя и он замолчит.

Третий день путешествия.

Я ненавижу Джона Гринфилда.

Четвертый день путешествия.

Сегодня я подрался с Гринфилдом. Если бы Алекс и Гибсон не оттащили меня, я, скорее всего, продолжал бы бить его кулаком по лицу до тех пор, пока тот не захлебнулся в собственной крови. Причиной моего срыва стала не тяга Пришельца к разговорам. Нет, его долгие и нудные речи я привык не слушать и легко отстранялся от них. Виной всему стало его заигрывание с Эйрин.

После чего раны были омыты, и он пришел в себя, мы, сидя под деревом у костра жарили на прутьях кусочки кабаньего мяса. Он сказал, что не стал бы заигрывать с ней, если бы знал, что мы — муж и жена. А за эти три дня ни я, ни Эйрин, даже и намека не дали на то, чтобы он мог так подумать. Я понимаю, что в его словах есть правда — мы с Эйрин за все время пути обмолвились лишь парой общих фраз, а наедине друг с другом в последний раз были за день до смерти Джорджа Либрука.

Одним словом — правда была на стороне Джона Гринфилда. Но для меня эти слова ничего не значат. Я все еще ненавижу его.

Пятый день.

Весь день Гринфилд пытается поговорить со мной. Вначале его слова звучали как извинения, затем, кажется, он поставил перед собой цель — разговорить меня. Я с трудом сдерживаю в себе эмоции. Справиться с порывами гнева мне помогает дневник. С каждой написанной строчкой я чувствую, как из меня уходит негатив. Отличное лекарство для моих расшатанных нервов.

Даже сейчас, когда я пишу эти строки, Пришелец пытается присесть рядом со мной и вновь завязать разговор. Я готов если не применить вновь физическую силу, то, как минимум, нагрубить ему. К счастью мне на помощь приходит Алекс Криз, который зовет к себе Гринфилда, желая ему что-то показать. К счастью для меня, Гринфилд уходит.