Осень ожиданий [СИ]

Пансионат, по своей величине и занимаемому обширному участку, немного напоминал поместье отца Альберта. Но это только снаружи, так как внутри это громадное строение совсем не было похожим на просторное и уютное жилое помещение. Внутри его встретили не большие залы с коврами на полу, портретами на стенах и большим камином, а многочисленные коридоры, пролеты лестниц, маленькие комнаты в которых жили постояльцы, да один большой зал, где старики могли проводить свой досуг играя в игры, смотря телевизор или читая книги.

Нойс встретила его на пороге пансионата и, мгновенно взяв его под руку, повела за собой на второй этаж, мимо санитаров и медсестер. Так как он был в сопровождении работницы пансионата, да еще во время часов, которые разрешали посещения, никто не обратил на них никакого внимания.

— У тебя есть немного времени, чтобы произвести на него впечатление, — сообщила ему Нойс. — Вельде большой любитель вечерних толк-шоу, а потому он не уделит тебе больше оговоренного получаса. Если за это время твои стихи оставят его равнодушным, тогда он просто попросит тебя покинуть его комнату. Не жди, что он будет с тобой сдержанным, не говоря уже о вежливости.

— Я все понял, — кивнул Альберт.

Они остановились около одной из многочисленных ничем не примечательных дверей и Нойс, для приличия, постучав в нее костяшками пальцем, медленно открыла ее.

— Касс Вельде, это я Нойс.

— Заходи, я уже думал, что вы не придете, — раздался голос старика. — И, честно сказать, прямо надеялся на это.

Альберт вошел в небольшую комнату в белых тонах, в которой пахло простынями и розовым мылом, а еще — запахом крахмала и остывшего после жарки жира. Наверное, так пахла Старость. Сам касс Вельде ждал их сидя у окна в своей инвалидной коляске. Он был одет в плотные коричневые штаны, серый кардиган, пеструю рубашку, а на ноги были натянуты вязаные носки из грубого шерстенного волокна. Волосы старика были совсем седыми, но очень густыми. Очки он не носил, что Альберту показалось странным, учитывая ту работу, которой он занимался до выхода на заслуженный отдых, ведь наверняка за всю свою долгую карьеру литературного критика, ему пришлось прочитать тысячи страниц, а может и миллионы.

— Касс Вельде, это мой друг Альберт Дрейк, — представила его старику Нойс. — Поверьте, он очень талантливый молодой человек. Он сможет вас уди…

— А у этого самородка разве нет языка? — перебил ее старик, хмуро глядя на Дрейка. — Молодой человек, я надеюсь, что вы понимаете, что эта встреча состоялась исключительно благодаря этой прекрасной юной димэль. Она очень хорошая девочка, которая знает свое дело, а потому я пошел ей навстречу, когда она попросила встретиться с вами. Но! — Тонкий узловатый палец старика поднялся вверх, призывая к молчанию того, кто и так молчал. — Никаких поблажек больше. Есть талант — мы продолжим общение. Нет — забудьте дорогу в мою комнату, и даже цвет двери.

— Я согласен с такими условиями, касс Вельде.

— Тогда перейдем к делу. Прочтите что-нибудь.

Альберт понимал, что у него не так уж и много времени, но отчего-то даже не подумал, что его попросят уже так скоро прочесть одно из стихотворений.

— Даже и не знаю, какой стих мне прочесть.

— Ха! — чуть ли не фальцетом воскликнул Вельде. — Вы решили пошутить сейчас?! Вы приходите ко мне с просьбой выслушать ваши творения и, когда я соглашаюсь на эту встречу, оказывается, что вы даже не подготовились?! Извините, молодой человек, но это просто непростительно!

— Прошу прошения, я готов начать незамедлительно! — поспешил исправить свою ошибку Альберт.

— Я вас внимательно слушаю, — произнес старик, приподняв в ожидании брови.

Поколебавшись еще пару секунд, Альберт решил зачитать одно из ранних стихотворений своего отца, которое называлось 'Падшим даруйте славу'. Во время чтения стиха, Альберт видел, как меняется лицо Карла Вельде: от усталого и критичного, к удивленному и заинтересованному, а под конец и вовсе к сияющему от восторга.

Когда Альберт замолчал, старый литературный критик, который в эти минуты выступал его потенциальным агентом, даже соизволил подняться на своих слабых ногах и уже стоя похлопал в ладоши.

— Это было просто восхитительно! — произнес Вельде, на глазах которого даже проступили слезы. — Сложно поверить, что такой молодой человек мог проникнуться столь сильно событиями, которым просто не мог быть свидетелем! Признайтесь, на ваше творчество повлиял ваш дед ветеран войны?

— Да, — кивнул Альберт, понимая, что в данном случае это единственно правильный ответ, который мог быть.

— Прекрасно, просто прекрасно! — продолжил нахваливать его старик. — Давно я не слышал таких прекрасных строк. Столько силы в каждом слове, столь тонкое чувство рифмы. Вы просто юный гений, Альберт Дрейк.

— Выходит, вы поможете ему опубликовать стихи? — поддала голос Нойс, сама прибывая в восторженном состоянии.