Осень патриарха. Советская держава в 1945–1953 годах

Во-вторых, в начале января 1948 г. Георгий Димитров в своём интервью публично заявил иностранным журналистам о твёрдом намерении Софии и Белграда создать на Балканах большую федерацию южных славян. С учётом давних разногласий из-за македонской проблемы сама идея создания Балканской федерации была своеобразной формой превращения этого старого этно-территориального конфликта в тесное сотрудничество двух держав в рамках общей федерации. Более того, авторы этого проекта предполагали, что Болгарско-Югославская федерация в будущем могла бы стать центром притяжения всех остальных балканских и дунайских государств. Первоначально советское политическое руководство отчасти поддержало предлагавшийся Г. Димитровым мягкий (конфедеративный) вариант Балканского союза. Однако вскоре из-за жёсткой позиции маршала И.Б. Тито, который в грубой форме стал настаивать на радикальном, а по сути, унитарном варианте этой федерации, советская сторона резко охладела к этим планам, поскольку это создало бы реальную угрозу перемещения центра восточноевропейской политики в Белград и появления в южной части Европейского континента нового центра силы в социалистическом лагере, что, безусловно, вряд ли устроило бы Москву. Между тем инициаторы создания Балканской федерации, развивая дальше свои давние мечты, стали вынашивать куда более глобальные планы включения в состав этой федерации Румынии, Венгрии, Албании, Греции и даже Польши и Чехословакии. Таким образом, Белград и София фактически бросили вызов тем договорённостям о разделе сфер влияния, которые были достигнуты в знаменитом «Процентном соглашении» У. Черчилля и И.В. Сталина, а также оговорены в ялтинских и потсдамских соглашениях. Именно об этом, а также о других ошибках лидеров двух балканских государств И.В. Сталин заявил Г. Димитрову сначала в приватной шифротелеграмме, а затем, в конце января 1948 г., публично — в редакционной статье газеты «Правда», где было прямо заявлено, что «эти страны нуждаются не в проблематичной и надуманной федерации или конфедерации и не в таможенной унии, а в укреплении и защите своей независимости и суверенитета путём мобилизации и организации внутренних народно-демократических сил».

В-третьих, Белград, давно вынашивавший планы создания Албано-Югославской федерации, опять же вопреки личной просьбе И.В. Сталина, которую тот высказал во время двух бесед с Милованом Джиласом на рубеже 1947–1948 гг., стал форсировать этот процесс и, обманув Энвера Ходжу, заявив лидеру албанских коммунистов, что данное решение согласовано с Москвой, ввёл на территорию Албании югославскую дивизию, которая была расквартирована на албано-греческой границе, что, естественно, создало ненужную напряжённость в самой Греции, где шла кровавая гражданская война.

Таким образом, по мнению Л.Я. Гибианского и В.К. Волкова,[454] Кремль столкнулся с очень тревожной ситуацией, когда «лидеры уже утвердившихся коммунистических режимов, твёрдо поддерживавшие общий курс блоковой политики, вместе с тем, когда дело касалось их специфических локальных или региональных интересов, обнаружили явную склонность к самовольным действиям, не санкционированным предварительно советским патроном, причём во внешнеполитической сфере, в области взаимных отношений».

Понятно, что в этой ситуации болгарские и югославские товарищи были срочно вызваны в Москву, где в начале февраля 1948 г. на тайной трёхсторонней встрече И.В. Сталина в присутствии В.М. Молотова, Г.М. Маленкова, А.А. Жданова и М.А. Суслова, а также заместителя министра иностранных дел СССР В.А. Зорина трём лидерам БРП — Георгию Димитрову, Трайче Костову и Василу Коларову — и трём членам Политбюро ЦК КПЮ — Эдварду Карделю, Миловану Джиласу и Владимиру Бакаричу — была устроена «показательная порка» по всем трём вышеупомянутым случаям. При этом в качестве практических выводов И.В. Сталин дал прямое указание подготовить и срочно подписать двусторонние протоколы с СССР о «консультациях по всем международным вопросам», повторно осудил идеи Г. Димитрова о создании «восточноевропейской федерации» и заключения «таможенной унии» всех стран народных демократий, запретил расквартирование югославских войск на территории Албании и, как ни странно, поддержал первоначальную идею о создании Болгарско-Югославской федерации, к которой бы позднее присоединилась и Албания.