Осень. Подглядывающий (СИ)

Черт с вами со всеми, я выброшу этот букет, как только отойду от магазина подальше. Вот как на самом деле работает настоящий продавец, только зачем продавать свой товар повторно?

Но я не выбросила. Рука просто не поднялась, когда я проходила мимо ближайшей урны. Это было бы слишком провокационно – на глазах у толпы избавляться от такого яркого, кричащего цвета. Все равно что повесить на себя табличку: посмотрите-ка, кажется у меня проблемы кое с кем. С жизнью у меня проблемы, и с самоопределением. В чувствах вообще полный завал.

Я пронесла цветы через весь корпус, минуя коллег и дежурные приветствия. Сразу на занятие, до которого оставались считанные минуты.

- Раздайте тесты, - опустила на ближайший стол пачку выуженных из портфеля работ. – Через минуту начнем. - И сняла пальто, неохотно высвобождаясь из теплого защитного кокона. Сегодня я была хрупка и тонка, словно кожа внезапно истончилась до полувидимого остатка. Вены, по которым слишком нервозно толкалась кровь, синяки, напоминающие отпечатки пальцев, - меня можно было сломать одним только взглядом, поэтому я достала из футляра очки, чтобы восстановить хоть какой-то привычный барьер. Они не позволяли мне видеть лучше, но закрывали меня от чужих взглядов.

Это было ошибкой. Я слишком поздно догадалась – когда подняла глаза от ежедневника, где сделала последнюю пометку напротив темы занятия. Принести букет значило то же самое, что развести на открытой местности сигнальный огонь. Он словно таил в себе скрытую до этого момента способность – в серой аудитории, где ряды поднимались над моей головой, рискуя, обвалившись, снести меня вместе со столом и кафедрой, цветы засияли настолько ослепительно, что выхватили из толпы ровно тот ее фрагмент, ради которого так долго сдерживались.

Я не была готова к тому, чтобы увидеть моего сталкера прямо напротив, поэтому стушевалась и снова уткнулась в ежедневник. Жаль, что нельзя было залезть под стол – я бы сделала это, не задумываясь.

Средний рост. Темные волосы. Студент. Занятия по английскому языку. Вероятно – повторное посещение. Та непонятная фраза в тесте, взявшаяся из ниоткуда, минуя задание, в котором говорилось об обществе и целях, но никак не о любви. Как он написал?

«Мое сердце бьется, как сумасшедшее, когда я вижу вас». Оно и билось, как сумасшедшее – именно это я и увидела.

Пользуясь правом преподавателя распоряжаться временем занятия по своему усмотрению, я задержала паузу еще на пару минут, прекрасно понимая, что делаю все на виду, словно нахожусь на сцене. Я достала из портфеля списки групп и нашла ту, которая внимательно следила сейчас за мной.

У меня оставалась последняя надежда: может, медицинский? исторический? факультет искусств и дизайна? Их так много, должны же случаться в жизни и просто совпадения!

Экономический.

Моего сталкера звали Дмитрий Фомин. Надо было заканчивать занятие.

6. Отражение.

Еще ни одно занятие не давалось мне настолько тяжело. У меня был план, по которому мы должны были вести живой диалог, но он с треском рухнул, потому что мой собственный мозг отказался генерировать простейшие фразы на родном языке. Я сдалась, даже не попытавшись исправить дело, и усадила всех за перевод. Мне бы и самой спрятаться – хотя бы за кафедрой, но, благодаря Марку, я не в силах долго сидеть.

Фомин не мог не заподозрить, что мне известно обо всех его играх. Вышагивая из угла в угол, я невольно смотрела, как он пялится в книгу бездумным взглядом. Наверное, сдаст опять какую-нибудь ахинею… Боже, о чем я думаю. Он приходил ко мне в танцзал почти месяц, а сколько до того момента, как я заметила мокрые следы на полу – кто знает. Он мог зайти дальше и следить за мной у дома, в университете, но упрямо шел только туда, где я пыталась выпустить на волю собственное безумие. Оно словно испускало острый запах, как некоторые животные или насекомые, чтобы привлечь кого-то, кто даст обещанное природой. Дмитрий Фомин тоже был безумен?

Он выглядел слишком милым и невинным для человека, зашедшего настолько далеко. Внутренний голос, гораздо более трезвый, чем остальная я, напомнил, что даже в преступном подглядывании этот мальчик пытался не только брать, но и дарить. Пока в наши дневные пересечения я наказывала его за ошибки в произношении, ночью он старательно ухаживал за мной.

Повелась… Я прощала себе связь с женатым мужчиной, но при мысли, что в темноте пустого танцзала хотела большего от этого мальчика, меня начинала бить дрожь. Я перехватила пальцами плечи – по мне же все видно!