Осень (сборник)

После этого случая Роберт долго не мог отделаться от странного ощущения чего-то недоброго, нависшего над ним. Он стал задумчивым, неразговорчивым. Заметив это, няня стала придумывать новые игры, головоломки, шарады. Роберт увлекся ими, забылся, вновь стал веселым мальчуганом, каким и должен быть пятилетний ребенок. Няня вздохнула с облегчением:

– Рановато еще тебе, Роберт, размышлять над тем, что и не каждый взрослый может понять. Пройдет год-другой и тогда… – она усмехнулась. – Тогда я возьму с тебя еще одно слово и получу над тобой безграничную власть.

Откуда ей было знать, что нет у нее в запасе этих лет.

Что стрелки часов стремительно вращаются, и уже невозможно остановить их ударом детского кулачка, как это было прежде.

Что невозможно уже изменить свершившегося.

Что, напугав мальчика, она разрушила все, к чему так долго стремилась.

– Запомни, Роберт, – сказала она ему однажды. – Если я когда-нибудь попытаюсь тебе навредить, ты вправе от меня отвернуться. Но, уверена, что этого никогда не случится, потому что мать никогда не обидит, не напугает свое дитя.

– Ты обещаешь не обижать меня, а сама только что намылила мне лицо, – захныкал Роберт. – Ты намылила мне глаза, чтобы я ничего не видел, чтобы ослеп. Ты плохая, плохая, плохая…

– Роберт, перестань капризничать, – сказала она, смыв пену. – Мыло попало тебе в глаза, потому что ты вертишься и не слушаешь меня. Ты прекрасно знаешь, что шалить в ванне не разрешается. Теперь, надеюсь, ты понял, почему я требую от тебя выполнять это правило.

– Понял, – проговорил он, хлопнув ладошкой по воде. В разные стороны разлетелись пенные брызги. Платье Тильды намокло. Она зачерпнула в кувшин воды и вылила Роберту на голову со словами:

– Несносный мальчишка, мне придется тебя отшлепать.

– Так вот какая твоя любовь! – воскликнул Роберт. – Ты хочешь меня побить? Ты собираешься навредить мне, сделать мне больно!

– Нет, – сказала она, поцеловав его в мокрую макушку. – Я просто тебя пугаю.

– Не делай этого больше, чтобы я не разлюбил тебя, – сказал Роберт.

– Не буду, – пообещала она.

Она вытащила Роберта из воды, вытерла мягким полотенцем, отнесла в кровать и долго сидела рядом, рассказывая сказки.

А сегодня Тильда перепугала мальчика не на шутку. Она с такой силой сдавила его горло, что у него подкосились ноги, во рту появился кисловатый привкус, в носу защекотало, а из глаз полились слезы. Он поверил в то, что Тильда хочет его убить.

Равнодушие отца повергло Роберта в шок. Он потерял дар речи. Чтобы не было так страшно, он изо всех сил зажмурился и упал на пол. Минуту он лежал неподвижно, а потом чуть приоткрыл глаза. Он увидел удаляющуюся юбку Тильды, вздохнул с облегчением, встал с пола.

Отец похлопал его по плечу, произнес свою речь, в которой сравнил Тильду с куском льда.

– Так и есть, – подумал Роберт. – Тильда похожа на кусок льда.

Он посмотрел на отца, повторил вслед за ним несколько раз:

– Тиль-да, Тиль-да, кусок льда…

Большие часы в гостиной отозвались: «Да», пробив час дня.

Тильда уехала, ни с кем не попрощавшись. А через пару дней родители отвезли Роберта в гимназию, в которой он провел пятнадцать лет. Там его они почти не навещали. Не потому, что такими были правила гимназии, а потому, что родителям было некогда.

Через год после отъезда Роберта в семье родилась девочка, потом еще одна, а за ней на свет появился горластый крепыш, который требовал к себе повышенного внимания. Погруженная в заботы о детях мамаша, забыла о старшем сыне. Отец забыл о нем раньше.

Вернувшись домой, Роберт сразу почувствовал себя чужим, ненужным здесь. В этом большом доме для него не нашлось места. Его это обидело. Он развернулся и ушел. Ушел в никуда. Он знал, что его не станут разыскивать. Его отсутствие просто не заметят. Он понял это, когда младший брат спросил его:

– Дядя, а ты кто?

– Часовщик, – ответил Роберт, глядя на большие часы, отбивающие время. – Часовщик, пришедший не в тот дом. Прости, малыш…

Роберт ушел, ни с кем не попрощавшись. Он не запомнил имен сестер и брата, потому что не собирался больше никогда возвращаться в этот дом. Он не помнил имен родителей, потому что никогда не слышал их. Тильда называла господ – хозяин и хозяйка. Маленький Роберт – мама и папа. Потом родителей заменили наставники в гимназии, люди почтенные и очень строгие. Но, несмотря на свою строгость, они, все же, проявляли снисхождение к своим подопечным. У большинства воспитанников отцы геройски погибли в сражениях. Слушая их рассказы, Роберт придумал легенду про своего отца-героя, погибшего в одном из боев и был счастлив, что тот ни разу не навестил его в гимназии.