Осень сердца

Лорна замолчала, не закончив свое объяснение. Йенс тоже покраснел. Да, он покраснел! Он стоял и держал на своих мускулистых руках их сына, и оба они были белокурыми, поразительно похожими друг на друга.

При виде Лорны ребенок обрадовался.

— Мама, мама, — залепетал он, ворочаясь на руках Йенса и протягивая ручки к Лорне. Она поставила на пол сумку, с улыбкой подбежала к нему и впервые взяла ребенка из рук Йенса.

— Здравствуй, дорогой! Мм-м… — Лорна поцеловала сына в щеку и закружила. Она продолжала играть с ребенком, мать миссис Шмитт наблюдала за ними из своего кресла-качалки, а Хальда — от деревянной стиральной машины, вращая ее длинную ручку.

— Он скучал без вас, каждый день повторял «мама», — сообщила Хальда.

— Ты говорил «мама»?

— Мама, — повторил малыш.

— Я привезла тебе что-то чудесное. Посмотри! — Лорна села за кухонный стол, держа Дэнни на коленях, и начала распаковывать свою сумку. Дэнни потянулся к белой магазинной упаковке, обвязанной бечевкой, несколько раз шлепнул по ней пухлой ладошкой, бормоча что-то непонятное. — Обожди, дай мне развязать, и тогда посмотришь.

Лорне было неудобно развязывать бечевку, держа ребенка на коленях, и в этот момент к ним подошел Йенс.

— Давай я подержу его, пока ты будешь развязывать, — предложил он.

Протягивая ему Дэнни, Лорна подняла взгляд, и ее глаза встретились с глазами Йенса. Словно искра пробежала внутри Лорны. Она чувствовала исходивший от него запах сосны, видела его чисто выбритое лицо, выглаженную рубашку, синие-синие глаза, ласковые губы. Впервые они собрались вместе: она, он и их ребенок.

— Развязывай, — мягко произнес Йенс и обратился к сыну: — Посмотри, мама что-то принесла тебе.

У Лорны задрожали руки, когда она услышала как Йенс назвал ее мамой, они перестали ее слушаться, а лицо залилось красной. Наконец ей все-таки удалось справиться с бечевкой, и Лорна вытащила из упаковки белого плюшевого медвежонка с черными глазами-пуговками и кожаным носом.

Как только Йенс снова посадил Дэнни на колени к Лорне, ребенок моментально потянулся к медвежонку. Схватив игрушку, малыш принялся разглядывать ее, что-то бормоча, а мать и отец наблюдали за ним.

— Я купила его на твои деньги, — сказала Лорна Йенсу, опуская взгляд. — Надеюсь, ты не будешь возражать.

— Конечно, нет.

— Я ему до этого не покупала игрушек.

— Я тоже.

Лорне хотелось снова посмотреть Йенсу в глаза, но она боялась, ведь все ее чувства были явно написаны на раскрасневшемся лице. Она сосредоточилась на малыше, а миссис Шмитт продолжала стирать, и тут Лорна, спохватившись, предложила:

— Ох, миссис Шмитт, давайте я помогу вам.

— Нет, не надо, играйте с малышом. Вы и так редко видите его.

— Не выдумывайте! Я буду играть, а вы стирать его пеленки? Уж с этим я и сама справлюсь. — Лорна передала ребенка Йенсу, сняла шляпку, закатала рукава и принялась помогать миссис Шмитт. Потом, когда выстиранные и выкрученные пеленки были уложены в корзину, Лорна спросила: — Можно я их повешу?

— Не стоит, на вас такое нарядное платье. Посмотрите, вы и так его забрызгали. Лорна смахнула брызги с юбки.

— Да это пустяки. Мне хочется самой развесить пеленки.

— Ну ладно, если вы уж этого хотите… Прищепки в мешочке в конце веревки.

Прижав бельевую корзину к левому бедру, Лорна вышла через заднюю дверь. Весенний день был теплым, солнечным, небо без единого облачка. Во дворе Лорна вздохнула всей грудью и почувствовала себя спокойнее. Это была случайная, непреднамеренная встреча, она, Йенс и Дэнни не были единой семьей, и глупо было бы считать иначе.

В конце двора находились небольшой сарай и туалет, отделявшие двор от раскинувшегося позади зеленого поля. Еще дальше за полем виднелась зеленая роща. Саммер дремал на солнце возле каменного фундамента сарая, растянувшись на песке среди распустившихся ирисов. От дома к сараю тянулась утоптанная дорожка. Возле сарая стояла деревянная тачка с семенным картофелем, а к ней были прислонены лопата и тяпка. Слева от дорожки почти на полдвора между двумя огромными цветущими кустами сирени была натянута бельевая веревка.

Лорна поставила корзину на землю и достала из нее скрученную от выжимания пеленку. Никогда в своей жизни она еще не вешала белье. В том мире, где она жила, этим занимались служанки, но Лорна видела, как они это делали. Она отыскала углы у первой пеленки, встряхнула ее за углы и повесила на веревку… потом следующую… и тут она поняла, что ей очень нравится это занятие. Ветер трепал ее волосы, раздувал мокрые пеленки, словно паруса, те хлопали Лорну по лицу, и она ощущала запах свежести и мыла. Такой идиллической была эта картина — дремлющий на солнце пес, цветущая сирень, воробьи на ветках и Лорна… развешивающая сушиться пеленки сына.

Она управлялась уже с третьей пеленкой, когда из дома вышел Йенс и направился по дорожке к ней. При его приближении Лорна повернулась к нему спиной и склонилась над корзиной, чтобы достать очередную пеленку. Когда она выпрямилась, Йенс уже стоял рядом.

Лорна встряхнула пеленку и повесила ее на веревку.

Наконец Йенс заговорил:

— Значит, ты приезжаешь сюда каждую неделю.