Осень собак

– Чтобы вас споить, надо цистерну спирта, – не осталась в долгу Инна. – Я вас, аликов, знаю – и Матвеева, и Поронина, и Федько… поможем вам. Меньше выпьете. Так, Валя?

Та, пока еще неуютно чувствующая себя в новой обстановке, снова молча кивнула головой. Под аликами, то есть алкоголиками, Инна имела в виду всех. Но не успел Петр до конца разлить в стаканы, как в комнату без стука ворвался Стефан. Немного запыхавшийся, он остановился у стола.

– Только что уходил от вас и помню – вас было меньше. А сейчас добавились гарные дивчины. Как в фокусе – факир накрывает скатертью стол, снимает ее, а на столе выпивка и закуска, а за столом его ассистентки.

– Садись, – сказал ему Николай. – Ну, а гарных дивчин ты знаешь?

– Инну знаю, а вторую дивчину нет.

– Меня все знают, – вмешалась Инна. – Знакомьтесь – это Валя. Кстати – не замужем. Петя, ты сейчас холостяк, обрати на нее внимание. Очень хорошая девушка.

– Ладно, Инна, заканчивай свое выступление, – сказал Поронин. – Пора приступать к делу, – он имел в виду выпить.

Стефан вынул из сумки бутылку водки с незнакомой этикеткой и пояснил:

– Наша, тернопольская. Из чистого хлеба приготовленная. А это… – он вытащил из сумки литровую бутылку, – наш самогон. Бурячный. Добрячий. Я его предпочитаю всем заграничным суррогатам. Ну, а это на закуску.

Он достал сало, колбасу, соленые огурцы.

– У нас все это есть, – сказал Радько.

– Сейчас в гости ходят со своим самогоном и закуской, – смеясь, ответил Стефан. – Ну, наливайте что-нибудь и мне.

– А как гости твои?

– Я им оставил записку в дверях. Пусть ищут меня здесь. Не буду же я терять из-за них драгоценное время! Хотя там будет иностранец, а другой – один из руководителей студенческого движения.

– Ну, что, давайте? – не то спросила, не то скомандовала Инна.

– За дружбу, – произнес Стефан.

Николай отпил с полглотка и решил – пока хватит. Голова уже достаточно сильно шумела от сегодняшнего напряженного дня. Он заметил, что Наташа не пьет, а крутит граненый стакан в руках. Он наклонился к ее уху:

– Смелее, Наталья Николаевна. До дна.

– Мне уже и так много, – запротестовала она.

– Сегодня отдыхаем. Завтра начнем работать. Поэтому расслабляйтесь.

Она кивнула головой и решительно выпила все до дна.

– Молодец, – прошептал ей на ухо Николай. Но он не заметил, как ревниво за ним наблюдает Инна, которая даже недовольно поморщилась при виде шепчущегося Николая. Но она взяла себя в руки, будто ничего не случилось, и стала прикалывать Петра.

– Петя! Ну, посади возле себя Валю? Не бойся, видишь, какая хорошая девушка.

– Хорошо, – ответил Петр, прожевывая закуску. – Садитесь, Валя, ко мне на койку.

– Спасибо, – еще более смущаясь, ответила девушка. – Попозже сяду.

– Попозже, Инна. Слышала?

– Действительно, от твоего приглашения захочется не ближе к тебе, а наоборот – убежать подальше.

С приходом Стефана разговор снова увял. Все были осторожны с жителем Западной Украины. Николай подошел к телевизору и стал переключать каналы в надежде, что где-нибудь будет музыка. Но везде сидели с серьезными лицами политики и комментаторы, которые давали свои оценки происходящим в Киеве событиям.

– Что, в Киеве нет российских каналов? – спросил он, хотя прекрасно знал об этом.

– Уже нет, – ответил Поронин. – Хочешь смотреть что-нибудь другое – ставь спутниковую антенну. Полная информационная блокада населения страны. Смотрим только то, что дозволяет нам наше родное правительство.

Это знал Николай, но вмешалась Инна:

– Ты бы его совсем выключил!

– Вот посмотрим, что скажет бывший президент Кравчук, а потом выключим.

Действительно, с экрана глядела откормленная, холеная морда бывшего президента Кравчука. По обыкновению он не глядел прямо в камеру оператора. Поэтому с экрана телевизора он смотрел в правую от себя сторону, а не в глаза зрителям – первый признак подлости человека: боязнь смотреть в глаза другому. Он говорил – гордится тем, что ему выпала честь разрушить Советский Союз, и он нисколько не переживает об этом. Его свинячьи глазки ничего не выражали. Он не понимал, что разрушил миллионы человеческих судеб. Но зато некоторое время побыл удельным князьком. Нынешнюю акцию студентов он оценивал положительно, подчеркнув, что она даст импульс дальнейшему укреплению независимости Украины. Николай не стал его слушать и выключил телевизор.

– Ну и подонок наш первый президент! – словно угадав мысли Николая, сказал Поронин. – Раньше досыта жрал из коммунистического корыта, сейчас из другого… – он запнулся и чуть не сказал «националистического». Но это явно подразумевалось в его словах.