Осень Средневековья. Homo ludens. Эссе (сборник)

Еще неясно, где именно начнется это столь необходимое духовное очищение. Суждено ли нам пасть еще ниже, чтобы стать еще более дряблыми? Но, быть может, сплочение людей доброй воли по всему миру уже идет, незаметное в бурной сумятице наших дней? Необходимо повторить: воспитание интернационального чувства – еще не все, что здесь требуется. Но крайне важно, чтобы продолжался терпеливый труд пестования душ для лучших времен, как это происходит во многих местах во всем мире, усилиями узких групп единомышленников в тесном кругу – и международных официальных организаций, на религиозной, политической или общекультурной основе. Где бы ни появилось хрупкое растеньице подлинного интернационализма, поддерживайте, поливайте его. Поливайте живой водой собственного национального сознания, если оно действительно чистое. Тем более крепким оно вырастет. Интернациональное чувство, которое уже самим этим словом предполагает сохранение национальностей, но национальностей, которые способны уживаться друг с другом и из разноголосия не делают разногласий; это чувство может стать почвой для новой этики, в которой исчезнет противоречие между коллективизмом и индивидуализмом. Пустая мечта, что наш мир еще будет когда-нибудь столь хорош? – Но и в этом случае мы не должны остаться без этого столь высокого идеала.

Однако, говоря обо всех этих пожеланиях и ожиданиях очищения душ, катарсиса, который был бы неким обращением, раскаянием, возрождением, не противоречим ли мы тому, что считали необходимым отметить в самом начале? – Прежние эпохи, говорили мы тогда, в своем чаянии лучшего общежительства видели спасение в переломе, прозрении, способности образумиться, чтобы тем самым совершить сознательный и скорый поворот к добру. Наше время, напротив, знает, что значительные духовные и социальные перемены совершаются лишь в постепенном развитии, в крайнем случае ускоренные происходящими потрясениями. – И все же мы требуем и ждем поворота, и в определенном смысле поворота назад?

Здесь мы снова стоим перед определенной антиномичностью всех наших суждений. Мы вынуждены признать за предшествующим взглядом долю истины. Поступь культуры должна обладать возможностью обращения и возвращения, и именно тогда, когда это касается признания или нового обретения вечных ценностей, пребывающих вне потока изменения и развития. Именно о таких ценностях и идет речь.

Периоды тяжкого духовного гнета, подобные нынешнему, старым людям переносить легче, чем молодым. Старый человек знает, что он уже в самом конце пути, по которому вместе со всеми нес тяжесть своей эпохи. Он смиренно обозревает то, что было, или казалось, что было, тогда, когда он только взял на себя эту ношу, – и чем это грозит стать теперь. Его вчера и его завтра быстро перетекают друг в друга. Его страхи и заботы становятся понемногу все легче – перед лицом смерти; свою надежду и веру, свою волю и мужество действовать он вручает тем, у кого задача жить все еще стоит перед ними. К ним перейдет трудная обязанность выносить суждение, делать выбор, трудиться, действовать. На них ляжет вся тяжесть ответственности, им будет доступно увидеть будущее.

Пишущий эти страницы принадлежит к тем, чьим преимуществом в их профессиональной деятельности и в их личной жизни является возможность всегда находиться в постоянном соприкосновении с молодежью. И он убежден, что в приспособленности к трудностям жизни нынешнее молодое поколение не уступает своим предшественникам. Ослабление связей, сумятица в мыслях, рассеивание внимания и пустая трата энергии, при которых росло это поколение, не сделали его ни слабым, ни инертным, ни равнодушным. Оно кажется открытым и непредвзятым, непосредственным, падким до наслаждений, но также готовым к лишениям, решительным, мужественным и способным на большие чувства. Его меньше отягощает груз прошлого.

Перед этим молодым поколением стоит задача научиться управлять этим миром так, как именно он хочет, чтобы им управляли, не дать ему погибнуть в его безумии и безрассудстве, возродить его дух.

Примечания

¹Mensch und Gesellschaft im Zeitalter des Umbaus [Человек и общество в период перестройки], Leiden, 1935, p. 132.

² Голландцев в Южной Африке во время Англо-бурской войны чрезвычайно изумляло, насколько ярко и образно говорили ополченцы-буры.

³ Charles E. The Invention of Sterility. In: The Frustration of Science, London, 1935.

⁴ Gorer P. A. Bacterial Warfare. In: The Frustration of Science, London, 1935.

⁵ Я использую это слово, потому что термин антиинтеллектуальный приобрел чересчур специфический оттенок, здесь же речь идет о некоем общем понятии: «то, что противится самому принципу познания».