Осень Средневековья. Homo ludens. Эссе (сборник)

Из юношеского сочинения Якоба Буркхардта, написанного в 1838 г. (Буркхардт родился в 1818 г. в Базеле и умер там же в 1897 г.), цитируют фразу, где он говорит о «sogenannte Renaissance»²⁵ [«так называемом Ренессансе»]. В этом году Буркхардт впервые побывал в Италии, однако фокусом его исследований и его интересов на ближайшие годы, в том числе и после второго пребывания в Италии, оставалось немецкое и фламандское искусство Средневековья. Позднее, в 1852 г., появилась его работа об эпохе Константина Великого. В последующие два года он вновь побывал в Италии и в 1855 г. опубликовал Cicerone^21*, eine Anleitung zum Genuß der Kunstwerke Italiens [Путеводитель. Введение к наслаждению творениями искусства Италии]. Здесь мы также имеем дело с всеохватывающим описанием Возрождения с точки зрения, доселе еще не встречавшейся. Затем, в 1860 г., появляется Die Cultur der Renaissance in Italien, ein Versuch [Культура Ренессанса в Италии. Опыт исследования].

Ничто не свидетельствует о значении этой книги столь явно, как упоминание о годах ее издания. Второе издание появилось через девять лет после первого, в 1869 г., третье и четвертое – каждое через восемь лет одно после другого: в 1877-м и в 1885-м. После пятого издания в 1896 г. обрушился целый поток: 1897, 1899, 1901, 1904, 1908, 1913, 1919²⁶. Только следующее поколение вполне созрело для того, чтобы оценить сделанное Буркхардтом.

Построение этого не имеющего себе равных образца культурно-исторического синтеза выполнено столь прочно и гармонично, словно это творение само является произведением искусства Ренессанса. В первом разделе: Der Staat als Kunstwerk [Государство как произведение искусства] – заложен фундамент всей книги. Там говорится о политических и социальных условиях, при которых в государствах Италии уже во времена Средневековья развивается более индивидуальное и более сознательное отношение личности и к государству, и к самой жизни. С самых первых страниц, входя в соприкосновение с тем духом индивидуальной целенаправленности и свободы в выборе жизни, что для Буркхардта было характернейшей чертой Ренессанса, описываемой им в соотнесенности с типами тиранов^22*, кондотьеров, дипломатов, придворных и непотистов^23*, читатель вместе с тем получает безусловно необходимый обзор политической истории этой эпохи. Затем Буркхардт разворачивает основную тему своего сочинения. Второй раздел: Die Entwickelung des Individuums [Развитие индивидуальности] – открывается страницей, которая представляет собой как бы авторское кредо и которую не мешало бы здесь привести полностью. «In der Beschaffenheit dieser Staaten, Republiken wie Tyrannien, liegt nun zwar nicht der einzige, aber der mächtigste Grund der frühzeitigen Ausbildung des Italieners zum modernen Menschen. Daß er der Erstgeborene unter den Söhnen des jetzigen Europa’s werden mußte, hängt an diesem Punkte.

Im Mittelalter lagen die beiden Seiten des Bewußtseins – nach der Welt hin und nach dem Innern des Menschen selbst – wie unter einem gemeinsamen Schleier träumend oder halbwach. Der Schleier war gewoben aus Glauben, Kindesbefangenheit und Wahn; durch ihn hindurchgesehen erschienen Welt und Geschichte wundersam gefärbt, der Mensch aber erkannte sich nur als Rasse, Volk, Partei, Korporation, Familie oder sonst in irgendeiner Form des Allgemeinen. In Italien zuerst verweht dieser Schleier in die Lüfte; es erwacht eine objektive Betrachtung und Behandlung des Staates und der sämtlichen Dinge dieser Welt überhaupt; daneben aber erhebt sich mit voller Macht das Subjektive, der Mensch wird geistiges Individuum und erkennt sich als solches».

[«В характере этих государств, как республик, так и тираний, лежит, разумеется, не единственная, но все же главная причина раннего развития итальянца в человека нашего времени. Именно этим определяется то, что он стал первенцем среди сынов современной Европы.

В Средние века обе стороны человеческого сознания – обращенная внутрь человека и обращенная к внешнему миру – покоились то ли в грезе, то ли в полудремоте за завесой обыденности. Эта завеса была соткана из верований, иллюзий и детских предубеждений; сквозь нее мир и история виделись окрашенными в причудливые оттенки. Человек же сознавал себя через свою принадлежность к расе, народу, партии, корпорации или роду – т. е. в той или иной форме Всеобщего. В Италии эта завеса впервые растаяла в воздухе; там пробуждаются объективные видение и подход и к государству, и вообще ко всем вещам этого мира. Но при этом в полную силу возвышается субъективное; человек становится духовной индивидуальностью и осознает себя именно в этом качестве»].