Осень, ставшая весной и изменившая все

— В уличном хоз блоке есть многослойный поливочный шланг. Вот и приладим его к делу. Из подвального колодца будем подавать через него воду наверх, в какую-нибудь емкость. Смастерить насос с ручным приводом, полчаса покрутил ручку, бак наверху и полон. А уже из бачка сделать раздачу, посредством медных трубок от топливопроводов, тормозных и всяких прочих. На пару санузлов наберем, нам и того будет достаточно. Несколько шаровых вентилей можно свободно изъять из системы отопления и водопровода. Я уже присмотрел, какие и где.

— Слушай, у этих трубок внутреннее сечение просто микроскопическое. Без давления, польется вода по такому малому каналу?

— Даже если по капельке будет сочиться, это уже плюс. Для умывания сойдет и так.

— А канализацию как намереваешься проводить?

— Честно говоря, пока не решил. Из хорошего, в городе видел и медь, и свинец. Цены на эти металлы правда немалые, но что поделаешь, если надо? Может сами будем понемногу изготавливать медные трубы нужного диаметра для каналыги?

— Наверное так и придется сделать. Умывальник и ватерклозет вещь не менее важная чем нормальное освещение. Будем напрягаться, нести технический прогресс в местное сообщество…

За два дня наш караван не спеша добрался до Дикендорфа. По возможности расширяя и улучшая уже проложенный путь. Нет предела совершенству, это всякий знает. Наша арба с резиновыми колесами шла последней, в ее проводке и заключалась основная тяжесть горного похода. Но без нее дело не пойдет, проход такой повозки для нас очень важен. Поэтому ее толкали, тянули, где надо разбивали мешающие камни, где надо подсыпали грунт. Одно хорошо, почва каменистая, никакой грязи и в помине нет, даже в сильный дождь. Прошли нормально, ничего не разбили и не потеряли. Ура, вот уже видны стены нашего нового жилища.

Юма, Янина, Стелла и Шарлотта внимательно вглядывались в высокие башни и могучие стены, проникаясь величием увиденного. Аглая очень горевала, расставаясь со своей старой подругой, да и к другим женщинам уже успела привыкнуть. Несколько примирило ее то известие, что расставание не навечно, при оказии всегда можно съездить проведать подружаек, заодно посмотреть новые места. Да и те могут наведаться в форт, как на базу отдыха или охотничью заимку. Постоянными жителями форта останутся Эрик с Аглаей, Ванда и Ульм. Приходящим будет десяток дружинников, пятеро из которых будут находиться на Золотом ручье. Ну и я буду проводить половину всего времени в форте, рядом с женой и будущим ребенком.

— Ванда, ты теперь важная госпожа и самой невместно мыть пол, стирать, полоть грядки и заниматься прочим неблагодарным трудом. Пожалуйста озаботься, найми в деревне подходящую женщину. И еще, надо найти мужчину, конюха и одновременно подсобного рабочего. Рыбалку и охоту берет на себя Эрик, ну и я буду в том участвовать, чтоб не сидеть без дела.

— Хорошо дорогой, я так и поступлю.

— И по лесам старайся ходить поменьше, я очень переживаю о тебе и нашем ребенке. Если совсем без этого не обойтись, бери с собой дружинника. Или дождись меня, вместе будем гулять по лесочкам и выкапывать нужные корешки.

— Я так рада что ты есть у меня — и прижалась всем телом и крепко поцеловала. — Ты тоже сильно не рискуй, ну а если случится беда, сразу посылай гонца за мной. Прискачу незамедлительно и окажу помощь.

— Обязательно, так и поступлю. Ты знаешь, я очень осторожный и расчетливый мужчина.

— Это я знаю, но все равно, не волноваться не получается. Когда любишь человека, то постоянно думаешь и хочешь заботиться о нем…

Интерлюдия

— Юма, доченька моя, как я рада что ты сумела выжить и так хорошо устроилась! Просто на зависть всем. Ты такая куколка, такая хорошенькая, просто чудо! Немудрено что вышла замуж за боевого мага. Он важный человек, десятник в дружине у нашего нового хозяина. Люди говорят что он брат самому барону Вадиму. Скажи, это правда?

— Правда, правда. Только что тебе с этого? — подозрительно уставилась молодая девчонка на свою мачеху.

— Как что, выходит ты теперь родня нашего властителя, это же очень хорошо! Попроси его чтобы меня сняли с тяжелой и грязной работы. Мыть полы и за гроши ублажать всех желающих, совсем не дело для родственницы такого знатного человека. У меня уже все волосы на лобке стерлись от бесконечных шорканий. И писечка не железная, всех желающих даже мне не ублажить.

— Фрея, ты мне не родственница и никогда ею не была. Поэтому и просить господина Вадима ни о чем не собираюсь.

— Что ты говоришь, девочка, как же так?! Я ведь твоя мамочка. И о тебе постоянно заботилась, только и думала как бы своей дочурке послаще кусок найти. Всех алчущих самцов отгоняла, чтобы такой цветочек нетронутым сохранить. А ты так плохо говоришь, обижаешь свою мамулечку!