Осень в Пекине

— За все… — ответил Анжель.

— Все это из-за меня…

— Спасибо вам… — сказал Анжель. — До свиданья. Расстаемся ненадолго.

— Как знать… — сказал археолог.

— Давайте пошевеливайтесь! — крикнул Иоанчик. — Афа! Пока!

— До свиданья, аббат! — сказал Афанарел.

Он подождал, когда они пройдут дальше и повернут в боковой коридор, а потом пошел вслед за ними. Анн лежал один у холодной скалы и ждал. Анжель и Иоанчик прошли мимо и стали карабкаться вверх по серебряной лестнице. Афанарел подошел к Анну и опустился рядом с ним на колени. Он смотрел на юношу, и голова его все ниже и ниже опускалась на грудь. Он вспоминал о чем-то давно ушедшем, нежном, с теперь уже едва уловимым ароматом. Анн или Анжель — почему обязательно надо было выбирать?

IX

Любить высокоумных женщин — утеха педераста.

(Бодлер Ш. Фейерверки)

Амадис зашел в комнату Анжеля. Юноша сидел на постели, а рядом с ним лежала одна из ослепительно желтых рубашек профессора Членоеда. Амадис зажмурился, попытался привыкнуть к яркому цвету, но в конце концов отвел глаза. Анжель молчал, он едва повернул голову, когда открылась дверь. Амадис сел на стул. Анжель не сдвинулся с места.

— Вы, случайно, не знаете, куда девалась моя секретарша? — спросил Амадис.

— Нет, — ответил Анжель. — Я ее со вчерашнего дня не видел.

— Она очень тяжело это переживает, — сказал Амадис. — А я запаздываю с перепиской. Зачем вы ей сразу вчера сказали, что Анн умер? Прекрасно можно было денек подождать.

— Ей Иоанчик сказал. Я тут ни при чем.

— Вам бы следовало пойти к ней, попытаться ее утешить и внушить ей, что только работа может теперь принести ей облегчение.

— Как вы можете говорить такое? — сказал Анжель. — Вы же прекрасно знаете, что это ложь.

— Наоборот, — возразил Амадис. — Только труд может помочь человеку временно отвлечься от тягот и страданий повседневной жизни.

— Ничего себе повседневная жизнь… — пробормотал Анжель. — Вы в своем уме? Вы это серьезно?

— Я давно уже разучился шутить, — сказал Амадис. — Я хочу надиктовать Бирюзе письма и чтобы приехал 975-й.

— Пошлите туда такси, — сказал Анжель.

— Я уже сделал это, — сказал Амадис. — Но вы же понимаете, оно не скоро приедет обратно.

— Было бы глупо на это рассчитывать, — согласился Анжель.

— Ну, скажите мне, что я мерзкий педик!

— Отстаньте! — сказал Анжель.

— Вы не хотите сходить к Бирюзе и сказать ей, что у меня есть для нее работа?

— Сейчас я не могу с ней разговаривать, — сказал Анжель. — Вы что, не понимаете?! Анн умер вчера вечером.

— Знаю, — кивнул Амадис. — Умер до получки. Я бы вас попросил сходить к Бирюзе и сказать ей, что надо срочно печатать письма.

— Я не вправе ее сейчас беспокоить.

— Вправе, вправе, — сказал Амадис. — Она у себя в комнате.

— Так зачем же вы меня спрашивали, где она?

— Чтобы вас расшевелить, — сказал Амадис.

— А я и так знал, что она у себя.

— Значит, я зря старался, — сказал Амадис. — Вот и все.

— Даже если я ей скажу, она не пойдет, — сказал Анжель.

— Пойдет.

— Она любила Анна.

— Она с удовольствием переспит и с вами. Она сама мне говорила. Вчера.

— Вы сволочь, — сказал Анжель.

Амадис ничего не ответил. Казалось, его это абсолютно не трогает.

— Она переспала бы со мной, если б Анн был еще живой, — сказал Анжель.

— Да нет. И сейчас переспит.

— Вы сволочь, — повторил Анжель. — Мерзкий педик.

— Ну вот, — сказал Амадис. — Вот вы и прошлись по общему месту. Теперь вам ничего не остается, как сходить за ней. От общего следует переходить к частному.

— Хорошо, я схожу.

Он встал, и постельные пружины испустили тихий стон.

— А у нее постель так не скрипит, — заметил Амадис.

— Хватит… — пробормотал Анжель.

— Сами виноваты.

— Хватит… Я вас ненавижу… Уходите…

— Надо же! — сказал Амадис. — Кажется, сегодня вы даже знаете, чего хотите!

— Анн умер…

— Ну и что это для вас меняет?

— Это избавит меня от меня самого, — сказал Анжель. — Кажется, я просыпаюсь.

— Ошибаетесь, — возразил Амадис. — Вы прекрасно знаете, что теперь вам предстоит покончить с собой.

— Я думал об этом, — сказал Анжель.

— Но перед тем как сделать это, сходите за Бирюзой.

— Хорошо.

— Можете не спешить. Возможно, вам захочется ее утешить… Или еще чего-нибудь. Но не утомляйте ее слишком. У меня для нее много писем.

Анжель не глядя прошел мимо Амадиса. Директор по-прежнему сидел на стуле и ждал, когда захлопнется дверь.

Одним своим концом коридор уходил теперь просто в никуда, и, перед тем как идти к Бирюзе, Анжель подошел к краю обрыва: внизу между двумя половинами гостиницы пролегала поблескивающая на солнце железная дорога, а на другой стороне можно было увидеть продолжение коридора с оставшимися комнатами. Металлические вкрапления в серенькой чистенькой щебенке, проступающей между шпалами и рельсами, ловили солнечные блики.