Осень в Сокольниках

Он шел быстро и легко, как ходят счастливые люди.

Лишь завернул за угол Женя Звонков, как тут же из парадного вышла Лена. Она огляделась и почти побежала по улице.

У автомата остановилась. Бросила монету, набрала номер.

Проговорила несколько слов. Повесила трубку.

А тут и зеленый огонек появился в переулке.

Лена подняла руку…

Звонков вошел в квартиру. Зажег свет в прихожей. Кто— то опять побывал здесь. Он видел это в разрушении привычного строя вещей. Вот коврик сдвинут, спички упали с тумбочки на пол, гантель откатилась на середину коридора.

Они же у стены всегда стояли.

Звонков подошел, поднял гантель, поставил ее на место. Одну. Второй не было.

Он бросился в комнату. Заглянул под диван, пошарил под шкафом, отодвинул журнальный стол.

Нету.

Он вошел в дежурную часть отделения и положил перед молодым лейтенантом гантель.

— Вот.

— Вы это что, гражданин?

Лейтенант вскочил. К Звонкову придвинулись два крепких сержанта.

— Вы что, гражданин? — строго спросил дежурный. Он был совсем молодой. И офицерская форма была свежей и необмятой.

— У меня гантель украли, — устало сказал Звонков и опустился на садовую скамейку, неведомо как попавшую в дежурную часть.

— Чего-чего?

— Гантель украли, вот что, — зло ответил Женя.

— Давайте по порядку. — Лейтенант сел, поправил портупею и повязку. — Фамилия, имя, отчество, место жительства.

Звонков ответил, и лейтенант аккуратно записал все на бланке.

— Давно вы обратили внимание, что посторонние посещают вашу квартиру?

— Дней семь назад.

— Ранее ничего не пропадало?

— Да вроде нет.

— Хорошо, товарищ Звонков. Я завтра утром передам все это вашему участковому инспектору, а он сообщит вам о результатах.

— Спасибо.

— Не стоит. Это наша служба.

Звонков вышел.

Один из сержантов поднялся со скамейки, подошел к дежурному.

— Видишь, тронулся малый. Это от бормотухи. У нас рядом с общежитием мужик тоже от перепоя черного человека увидел, схватил топор и начал по двору за ним гоняться. И этот псих.

— Это, Рахманов, установит врач. А наше дело оказывать гражданам всевозможную поддержку.

— Да гнать таких бухариков надо, а не бумаги писать.

— Гнать, Рахманов, из милиции надо таких, как ты, и запомни: бухарики в медвытрезвителе, а в дежурную часть приходят граждане.

Борис Логунов шел по длинному коридору гостиницы «Россия». Двери, двери, двери. Цифры, цифры, цифры. Поворот. И сразу нужные цифры 8-0127. Борис постучал.

— Да, — раздалось за дверью.

Логунов вошел в прихожую. Номер был люкс.

— Входи, дорогая, входи.

Борис толкнул еще одну дверь.

Гостиная, обставленная с чуть потертым гостиничным шиком. Несмотря на раннее время, стол накрыт словно для банкета.

Переливались на солнце бутылки. Дефицитные закуски громоздились на тарелках.

И сам Тохадзе был не утренним. Для вечера он оделся. Для приема. Тугой воротник голубой рубашки обхватил шею, галстук переливался полосками, а синий костюм отдавал шелковым блеском.

Ослепительно сияли черные ботинки и золотозубая улыбка Гурама Тохадзе. Улыбка была предназначена явно не для Логунова, как и цветы, которые Гурам держал в руках.

— Здравствуйте, Тохадзе, — безлико сказал Логунов, — как я понимаю, вы меня не ждали.

Гурам, прищурившись, поглядел на Логунова. Коротко так. Стремительно.

И Логунов по его лицу понял, что догадался он, кто пришел к нему.

Битый был парень Гурам Тохадзе. Тертый.

— Здравствуйте, начальник, хорошему человеку всегда рад.

— А почему «начальник»?

— А у вас в столице все начальники. Это мы — просители, дорогой. К столу прошу.

— Это потом. Я из МУРа. — Логунов достал удостоверение.

И опять мазнул по нему взглядом Гурам.

— Зачем обижаешь, дорогой? Тохадзе человеку на слово верит. Садись.

Логунов сел. Огляделся.

— Гражданин Тохадзе, у меня к вам один вопрос: как вы попали в квартиру майора Корнеева?

— Плохой человек твой майор. Плохой. Прислал мне телеграмму о брате. Я в самолет и в Москву. Позвонил ему.

— Откуда телефон узнали?

— На Петровке дали, в справочной.

— Вы говорили с Корнеевым?

— Позвонил ему. Обрадовался. Думаю, какой хороший человек.

— То есть?

— Он предложил: «Пойдем, дорогой, со мной в ресторан, там и поговорим. Посидим как братья». Так и сказал, клянусь честным словом.

— Что вы сделали?

— Обрадовался, дорогой. Пригласил его в «Узбекистан». Там поговорили. Я знаю, что он человек гнилой, вымогатель. Друга позвал с фотоаппаратом…

— А как же вы в его квартире оказались в семь часов?

— Не был я там.

— Не надо, Тохадзе. Вас соседка опознает.

— Зачем соседка, ты слушай, что я скажу. Корнеев твой хоть и молодой, но гнилой совсем. Не наш. Деньги, понимаешь, вымогать начал. Послушай, откуда у честного человека деньги? Я в «Сельхозтехнике» работаю. На Доске почета карточку имею. Откуда у меня деньги?

— А наверное, оттуда же, откуда и машина «Волга», и номер, который стоит сорок рублей в день.

Тохадзе опять прищурился, усмехнулся:

— Слушай, ты зачем пришел? А? Мои деньги считать или взяточника разоблачать? А? Скажи? Раз он милиционер, значит, можно над родственными чувствами издеваться? Ты скажи! Не боишься, что я на тебя управу найду?