Осеннее преступление

Анна знала, что не может и не должна проводить допросы самостоятельно. С чисто практической точки зрения двое следователей лучше одного. Две пары глаз и две пары ушей увидят и услышат больше, чем одна. К тому же случай во многих смыслах был особо деликатным, и Анне требовался противовес. Кто-то, кто, в отличие от Морелля, не считает, что она на поводке у Элисабет Видье. Самое разумное — позвать кого-нибудь из следователей, но Анна еще не очень хорошо их знала и, кроме того, не была уверена, что они не побегут на доклад к Мореллю. Посвятив размышлениям вечер понедельника, Анна остановилась на Йенсе Фриберге. Фриберг не по уголовным делам, но его уважают и в участке, и в поселке. К тому же эти двое раньше не всегда ладили, что усиливает беспристрастность Фриберга. И третье, самое главное: Анне хотелось, чтобы Фриберг был рядом. Она начала доверять ему.

Во вторник утром Анна поговорила с ним. Как она и надеялась, проблем с заданием у Фриберга не возникло. Он по собственной инициативе решил переодеться и через десять минут снова появился у нее в кабинете в кожаной куртке, флисовой кофте, свободных штанах цвета хаки и в коричневых ботинках на рифленой подошве. Анна помолчала, ожидая, когда Хокан съязвит: “полицейские типа Фриберга носят форму, даже когда они в гражданском”. Но Хокан продолжал наказывать ее молчанием.

— С чего начнем? — спросил Фриберг, заводя машину. — Или, точнее, с кого.

— С Которпа. Мари и Бруно там, я позвонила, уточнила.

Фриберг вел машину уверенно и несколько агрессивно, как большинство полицейских. Он хорошо знал дорогу, идущую вверх по гряде, и ему не надо было слишком осторожничать на поворотах. Ветер, дувший в воскресенье, сорвал много листьев, и блеск ручья в самом конце оврага теперь угадывался издалека.

Стройка у Сорди, похоже, возобновилась. Двое рабочих в желтых касках и грязных светоотражающих жилетах неспешно перетаскивали стройматериалы по покрытому жидкой грязью двору.

Анна и Фриберг прошли по доске через канаву и постучали. В доме послышался собачий лай, потом кто-то прикрикнул, и стало тихо. Дверь открыла Мари Сорди.

— Проходите, — сухо сказала она. — Обувь можете не снимать.

Мари проводила их на кухню, где уже сидел Бруно. Он кивнул, но не сделал никакой попытки встать, чтобы поздороваться. Бруно смущенно смотрел в сторону, и неудивительно. Кухонный стол перед ним был завален чертежами и кипами бумаги. На некоторых документах Анна заметила “шапку” муниципалитета. Другие документы выглядели как счета каких-то компаний.

— Так в чем дело? — спросила Мари, не предлагая гостям ни присесть, ни чего-нибудь выпить. По ее тону и выражению лица было ясно, что она и так знает, зачем они явились.

Анна достала копии отпечатков Джо Рюландера и выложила в центр стола, поверх чего-то, похожего на счет из архитектурного бюро. Бруно проворно убрал бумагу, но Анна успела заметить слово “напоминаем”.

— Это Кент Юаким Рюландер, его нашли мертвым в карьере “Glarea” чуть больше недели назад.

Анна сделала паузу, давая им время рассмотреть изображение. Лучше всего было бы предъявить им фотографию Рюландера после смерти, как она сделала в случае с отчимом, но сейчас следовало соблюдать осторожность. Не подставляться.

— Так, — сказала Мари, помолчав. — А при чем здесь мы?

— Вы видели его раньше? — спросил Фриберг. Еще в машине они решили, что вопросы будет задавать он.

— Нет, никогда. — Мари покачала головой.

— А вы, Бруно?

— Трудно сказать. — Бруно пожал плечами.

Анна внимательно наблюдала за обоими. Она заметила, как Мари дернулась и бросила на мужа злой взгляд. Очевидно, она ждала не такого ответа.

— Ну то есть… — Бруно потер губы. — В ресторане столько народу бывает. Всех не упомнишь. — Он смущенно улыбнулся.

— Вы оба его видели, — сказал Фриберг. — Двадцать семь лет назад на каменоломне Мёркабю. В те дни он называл себя Джо. С ним была девушка по имени Таня.

Супруги Сорди промолчали. Судя по нейтральным лицам и позам, слова Фриберга их отнюдь не ошеломили. Бруно и Мари кто-то предупредил — не только о визите полицейских, но и о деталях дела.

— Именно Рюландер позаботился о том, чтобы в субботу поставили песню Симона Видье. Когда вы набросились на диджея, вы набросились не на того человека. За всем этим стоял Рюландер.

Супруги Сорди переглянулись. Бруно прочистил горло.

— Мы с Мари получили письмо по электронной почте, всего пару дней назад, — начал он, не отрывая взгляда от жены. — Отправитель называл себя Симон Видье. Алекс тоже такое получил. Мы поговорили и решили, что это какой-то больной развлекается. Когда диджей поставил ту песню… — Он виновато взмахнул рукой. — Мы выпили лишнего, вот и вышло черт знает что. Мы правда не хотели никого бить.

Бруно пытался изображать непосредственность, но было видно, что его речь отрепетирована. К тому же, отметила Анна, назвать Рюландера больным — изящный способ принизить его как жертву. Ее память продолжала впитывать детали.